PhilosofFine

Одним из основоположников персонализма в русской философии считается Лев Михайлович Лопатин (1855-1920). В 1885 г. он стал приват-доцентом, а в 1892 г. - экстраординарным профессором Московского университета. Параллельно преподавал историю философии в гимназиях и на Высших женских курсах. В 1894 г. стал соредактором журнала "Вопросы философии и психологии", в 1899 г. - председателем Московского психологического общества. Автор работ "Положительные задачи философии" (1886-1891), "Вопрос о реальном единстве сознания" (1889), "Научное мировоззрение и философия" (1903), "Настоящее и будущее философии" (1910), "Спиритуализм как монистическая система философии" (1912) и др.

Толчком к построению оригинальной философской концепции послужило осмысление им современного состояния философии как кризисного. По мнению Лопатина, философия с конца XIX в. утратила способность постановки и решения глобальных онтологических проблем, передав эти функции науке и возведя последнюю в ранг абсолютно достоверного знания. Это привело к распространению естественно-научных закономерностей на все сферы бытия, к неверному представлению о человеке и мире. Ситуация эта порождена во многом "чрезмерностью требований от метафизики, введенных в общее сознание немецкими философами", безапелляционным вторжением абстрактного мышления в области бытия, не подлежащие его ведению, попыткой подчинить их формально-логическому диктату. Философские теории стали преимущественно гносеологическими, предмет метафизики и умозрительный метод были преданы забвению. Этому в немалой степени способствовала деятельность О. Конта и его единомышленников .

Свое предназначение Лопатин видел в восстановлении принципов философии онтологизма, которая исследует "наиболее общие и основные понятия и принципы нашего миропонимания". Собственную философскую теорию он называл "системой конкретного спиритуализма" или "монистическим спиритуализмом", понимая под принципом монизма признание внутренней однородности мира, т. е. единства "коренной основы или силы, которая помогает и связывает живое многообразие сущего". Человек, рассуждал Лопатин, способен познавать окружающую его реальность, используя лишь одно из трех понятий предельного уровня обобщения - дух, вещество и непостижимую сущность. Считая несостоятельным агностицизм и отвергая материализм как учение, допускающее, по его мнению, дуалистическое толкование действительности, Лопатин полагал, что адекватно описывающим реальность является лишь "признание истинно сущего за дух". Таким образом, только спиритуализм монистичен и способен адекватно воспринять и описать ту первичную непроизводную данность, которой для человека является его дух, его сознающее Я. Однако с такой же необходимостью, с какой мы делаем заключение о реальности нашего Я, мы должны признать и существование "чужого сознания". Избегая опасности солипсизма, спиритуализм распространяет "трансцендентное предположение" о внутренней духовности внешних нам существ на весь мир. Следовательно, природа также обладает субъективной жизнью, ведь "в действительно едином мире основное в нас должно быть основным и во всех других формах творения". Однако вывода об абсолютной прозрачности мира для человека, который постигает его по аналогии с собственными душевными движениями, Лопатин не делает, утверждая, что, поскольку всякая духовная жизнь "насквозь качественна", мы можем вполне понять лишь те психические явления, которые были испытаны нами. "Субъективная жизнь" других людей, а также животных, растений, кристаллов, молекул и духовных существ, всевозможных форм "доорганического и сверхорганического духовного бытия" существует, но для нас она загадочна и непостижима, ясно лишь, что "дух есть общая субстанция всякой реальности, в каких бы формах она ни являлась".