PhilosofFine

Историософская концепция евразийства представлена в работах Г. В. Вернадского, П. Н. Савицкого, Н. С. Трубецкого, Л. П. Карсавина и др. Несмотря на имеющиеся различия в трактовке отдельных частных вопросов, в целом историософия евразийства представляет собой достаточно аргументированную теорию, опирающуюся в своих общих выводах на достижения источниковедения, археологии, исторической хронологии, дипломатики и других специальных исторических дисциплин.

Одной из главных задач своей историософской концепции евразийцы считают полемику с бытующей традицией рассмотрения Российского государства как преемника Киевской Руси. Именно этот стереотип - Россия есть прямая преемница Киевской Руси - евразийцы считают главной ошибкой всей русской историософии. Живучесть ее объясняется евразийцами поддержкой европеизировавшегося слоя русской интеллигенции, стремившегося называть жителей Российского государства европейцами, носителями европейской культуры. Между тем, как отмечается в одном из первых программных сборников евразийцев, "русские люди и люди "российского мира" не суть ни европейцы, ни азиаты. Сливаясь с родною и окружающей нас стихией культуры и жизни, мы не стыдимся признать себя евразийцами".

Ключевым термином для доказательства этого тезиса служит введенное в научный оборот евразийцами понятие "месторазвитие". Месторазвитие - это не просто географическая среда, а своеобразное социально-историческое пространство, в котором "социально-историческая среда и географическая обстановка сливаются в некое единое целое, взаимно влияя друг на друга". В соединении с социально-историческим временем месторазвитие создает неразрывный социальный пространственно-временной континуум. Евразия является таким месторазвитием для десятков народов, этносов, которые привносят свою долю экономической, хозяйственной, культурной деятельности в его становление.

Согласно евразийским утверждениям, громадный материк, включающий в себя восточноевропейскую, западносибирскую и туркестанскую равнины вместе с возвышенностями, отделяющими их друг от друга (Урал и Арало-Иртышский водораздел) и окаймляющими их с востока, юго-востока и юга (горы русского Дальнего Востока, Восточной Сибири, Средней Азии, Персии, Кавказа, Малой Азии), и представляет собой особый мир, единый в себе и географически отличный от стран, лежащих к западу, юго-востоку и югу от него, в основном совпадающий с границами Российской империи начала XX в. Это и есть историческая родина великого этноса, который сформировал особую культуру. В нее органически вплетены элементы византийской культуры, а также "степной" культуры, оставившей глубокий след в русской жизни, особенно в XIII-XV вв., и культуры европейской, влияние которой начинается с петровских времен и длится по настоящее время.

Но если евразийская культура, формировавшаяся в IX-XV вв., появилась на основе антропологического смешения различных племен и становилась органически культурой одного этноса, не сводимой ни к азиатским, ни к европейским культурам, то романо-гермайская (европейская) культура пыталась просто подчинить себе евразийскую культуру, но без антропологического смешения. И этот поворот России к Европе "затушевал исконный антагонизм и способствовал помутнению национального самосознания". Не замечая своего легкого расширения в Азии, не углубляясь в собственную сущность, Россия в лице своего европеизировавшегося правящего слоя начала считать себя частью Европы. Этот процесс, стремительно усилившийся с эпохи Петра I, привел к тому, что русские люди стали гордиться не тем, чем они были, "а тем, что хотели стать аванпостом Европы и европейской культуры в борьбе с иными культурами, в том числе и со своею собственною. Они стали стыдиться своего, как варварского".