PhilosofFine

Это принципиальное уравнивание тела и души в натуралистическом методе, по всей видимости, предполагает их принципиальное изначальное уравнивание в их донаучной данности, в их данности в опыте жизненного мира. Сообразно этому тело и душа обозначали два реальных слоя в этом мире опыта, в одинаковом смысле, как реально [reell und real] связанные в нем друг с другом подобно двум частям одного тела; таким образом, конкретно, одно вне другого, в обособленности от него и только в регулятивной связи с ним. Но уже это формальное уравнивание абсурдно; оно противоречит тому, что существенным образом свойственно телам и душам, как оно действительно дано в опыте жизненного мира и как им определяется подлинный смысл всех научных понятий. Выделим для начала некоторые общие для естествознания и психологии понятия, которым и там и тут якобы присущ одинаковый смысл, испытаем эту смысловую равнозначность [Gleich-sinnigkeit] на том, что еще до каких бы то ни было теоретических выкладок (которые требуют участия точной науки) показывает действительный опыт, абсолютно изначально определяющий всякий смысл, т. е. на том, что в обычном опыте жизненного мира дано как физическое и психическое. Теперь нужно сделать то, что ни с одной, ни с другой стороны ни разу не предпринималось всерьез, радикально и последовательно: нужно от фундаментальных научных понятий пойти назад к содержаниям «чистого опыта», радикально отложить в сторону все презумпции точной науки, все свойственные ей мыслительные выкладки — т. е. рассмотреть мир так, как если бы этих наук еще не было, именно как жизненный мир, который в жизни при всей своей относительности удерживает единство своего вот-бытия и всегда бывает заранее очерчен в ней в плане значимости.

Сначала редуцируем пространство-временность [Raum-zeitlichkeit] (временность как одновременность и последовательность) к пространство-временности этого чистого [pure] жизненного мира, реального в донаучном смысле. В таком понимании она представляет собой универсальную форму реального мира, в которой и посредством которой все реальное в жизненном мире определяется в отношении своей формы. Но разве души обладают пространство-временностью в собственном смысле, разве они существуют в [Inexistenz haben in] этой форме, как и тела? На то, что психическое бытие само по себе не имеет пространственной протяженности и локализации, всегда обращали внимание. Но можно ли мировое время (форму последовательности) отрывать от пространственности, разве оно в полноте пространства-времени [Raumzeit] не является собственной существенной формой только тел, коим души причастны лишь косвенно? Без радикального различения между жизненным и научно мыслимым миром это отрицание пространственности психического ориентировалось, очевидно, на действительное содержание опыта. По своему существу все объекты мира «воплощены в телах» [«verkOrpert»], и именно поэтому все они «причастны» пространству-времени тел; в отношении того, что в них есть нетелесного, стало быть, причастны «косвенно». Это касается духовных объектов всякого вида, прежде всего душ, но также и духовных объектов всякого другого вида (например, произведений искусства, технических приспособлений и т. д.). Сообразно тому, что придает им духовное значение, они — тем способом, каким они «обладают» телесностью,— «во-площены телесно» [«ver-kOrpert»]. Здесь и там, и будучи также протяженными вместе со своими телами, они присутствуют несобственным способом. Точно так же, косвенно, они обладают своим бывшим и будущим бытием в пространстве-времени тел. Телесную воплощенность душ каждый изначальным способом познает только по своему опыту. То, что существенным образом составляет живую телесность, я познаю только по своему живому телу [Leib], а именно по своему постоянному и непосредственному властвованию единственно в этом теле [KOrper]. Только оно изначально осмысленным способом дано мне как «орган», с его членением на частные органы; каждый из его членов имеет ту особенность, что я могу в нем непосредственно властвовать в отдельности: видя глазами, ощупывая пальцами и т. д., стало быть, властвовать в отношении того или иного восприятия, осуществляемого именно такими способами. По всей видимости, только благодаря этому у меня есть восприятия и, далее, все прочие опыты относительно объектов мира. Этим опосредуется всякое прочее властвование и вообще всякая Я-соотнесенность с миром. Через телесное «властвование» в виде толкания, поднимания чего-либо, противостояния чему-либо и т. п. я действую как Я на расстоянии, в первую очередь, на телесную сторону объектов мира. Только мое властвующее Я-бытие я действительно познаю в опыте как его само, как собственно существенное, и каждый — только свое. Всякое такое властвование протекает в модусах «движения», но это принадлежащее властвованию «я двигаю» (как при ощупывании, при толчке я двигаю руками) в нем самом не есть пространственное, телесное движение, которое как таковое мог бы воспринять каждый другой. Мое тело, к примеру, часть тела «рука», двигается в пространстве; но властвующее действие «кинестезы», которое телесно воплощено в единстве с телесным движением, само не осуществляется в пространстве как пространственное движение, а лишь косвенно со-локализовано в нем. Только исходя из моего оригинального опытного властвования, этого единственно оригинального опыта живой телесности как таковой, я могу понять какое-либо другое тело как живое тело, в котором в своем властвовании воплощено другое Я, т. е. снова опосредованно, но уже в опосредовании совершенно другого вида, нежели опосредование несобственной локализации, на котором оно фундировано. Только в силу этого другие Я-субъекты жестко связаны для меня с «их» телами и локализованы тут и там в пространстве-времени, стало быть, как несобственным образом существующие в [inexistent] этой свойственной телам форме, тогда как сами они и, следовательно, души вообще, рассмотренные сообразно их собственной сущности, вовсе в нем не существуют.