PhilosofFine

В 1886 г. выходит работа Розанова "О понимании", самое объемное из его философских произведений. Эта первая его книга показывает, что за внешней "сумбурностью" и вечными самопротиворечиями позднего Розанова, а точнее - под ними, лежит большое и крепкое основание. В ней он попытался исследовать науку как цельное знание, установить ее границы, дать учение о ее строении, о ее отношении к природе человека и к его жизни. По мнению многих современников, в этом труде Розанов "переоткрыл" Гегеля. Но по характеру изложения работа обнаруживает сходство со стилем философствования античных мыслителей. В самых основательных умственных построениях Розанова отчетливо проступает не "начитанность", а почти детское "наблюдательство", он как бы берет то или иное понятие и начинает мысленно его "разглядывать" (позже об этой своей особенности он скажет: "Я пришел в мир, чтобы видеть, а не совершить").

Тема "понимания", уже в рамках той или иной проблематики (вопросы религии, пола, семьи, человеческой жизни), будет лежать в основании большинства его статей и книг. Установив, что наука хороша в своих пределах, что понимание, как таковое, лежит и глубже, и (часто) вне ее, Розанов расчистил себе путь из узко философской сферы к книгам художественно-философско-публицистического характера. Книга прошла почти незамеченной, и это определило переход Розанова к публицистике. В дальнейшем Розанов не стремился писать фундаментальные труды, а, как правило, составлял книги из отдельных статей или афоризмов, часто помещая в них и полемические материалы, наполняя свои произведения множеством чужих голосов (письма и статьи, написанные его противниками или его сторонниками), что придавало основному "сюжету" редкий драматический накал.

Пожалуй, еще более глубокий след в формировании его мировоззрения оставила ненаписанная работа "О потенциях". Ее идеи и пафос не только проявляются в книгах "Семейный вопрос в России", "В мире неясного и нерешенного" и др., но и сама форма отрывков, к которой Розанов придет в начале 10-х гг., часто запечатлевают именно "потенцию" мысли. Фрагменты "Уединенного" - это, если перейти на язык проблематики самого Розанова, моментальные "зачатия" мысли, "потенции", со всей их недосказанностью.

В 1891 г. в журнале "Русский вестник" (№ 1-4) печатается большая работа Розанова "Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского" (после журнальной публикации издавалась отдельной книгой при жизни автора еще трижды). Она меньше по объему, нежели книга "О понимании", но столь же фундаментальна и для последующего творчества Розанова, столь же "изначальна", как и его ранний труд. Достоевский предстает перед читателем как мыслитель, собравший в себе всю проблематику русской литературы, а в его "Легенде" оказывается сжатой до предельной плотности мысль о всей человеческой истории. Характеристики, которые Розанов дает творчеству Достоевского, могут быть почти всецело перенесены на его собственное творчество. Как и Достоевский, он обращает свое внимание не на "картины", но на "швы, которыми стянуты все эти картины". И большинство суждений его не столько строятся по ясным и четким законам логики, сколько согласуются с глубинной музыкой мысли.

На книгу откликнулись многие, в том числе ценимые Розановым и сыгравшие важную роль в его жизни К. Н. Леонтьев, Н. Н. Страхов, Ю. Н. Говоруха-Отрок, И. Ф. Романов (Рцы), Ф. Э. Шперк. Здесь перед читателем предстала не "отвлеченная" философия (как в труде "О понимании"), а философия "конкретная" - в данном случае в форме литературно-критического исследования. Именно написав о Достоевском, точнее, на основе произведения Достоевского "вырастив" свою философию, Розанов вошел в русскую культуру как величина уже несомненная.