PhilosofFine

Определяя онтологический статус Софии, Булгаков писал: " .как любовь Любви и любовь к Любви, София обладает личностью и ликом, есть субъект, лицо или, скажем богословским термином, ипостась; конечно, она отличается от ипостасей Св. Троицы, есть особая, иного порядка, четвертая ипостась".

Впоследствии, в эмиграции, Булгаков откажется от трактовки Софии в качестве "особого рода четвертой ипостаси" и вообще как ипостасного (т. е. имеющего особую личность) бытия. Изменение трактовки наметилось в статье 1924 г. "Ипостась и ипостасность" с подзаголовком "Scholia к Свету невечернему", где он отмечает, что София не имеет собственной ипостаси, но в то же время она не является лишь атрибутом или аллегорией Божества. Она обладает ипостасностью, "способностью ипостазироватъся, принадлежать ипостаси, быть ее раскрытием, отдаваться ей", "она сливается с триипостасностью, как в триединстве, так в отдельности и с каждой из ипостасей". В то же время София в творении получает свое самобытие, становясь миром, как его божественная субстанция, как Бог в мире. София "есть субстанция мира, которая только и делает мир миром, не призрачным, но в себе обоснованным". В тварной Софии, т. е. в мире, человеку дано быть мировой ипостасью, тварным Богом. В этой статье он еще отвергает совпадение Софии с природой (усией) самого Бога в его трех ипостасях, но далее в "Агнце Божьем" (1933), первом сочинении "большой трилогии" под заглавием "О Богочеловечестве", он такое отождествление производит. Однако такая модификация софиологии, по замечанию В. В. Зеньковского, создает дополнительные трудности и ведет к отождествлению Софии в Боге и в творении, препятствует отстаиванию идеи творения, онтологического различия мира и Бога, а значит, приближается к пантеизму.

Стараясь раскрыть тайну Божественной Софии, Булгаков все время балансировал на грани неустранимых в рациональном мышлении антиномий. Среди основных упреков в его адрес был упрек в возобновлении гностической ереси об отпадении Софии. Однако если у гностиков следствием отпадения Софии является враждебный мир, который должен быть упразднен, то у Булгакова, напротив, София является принципом тварности, и его учение можно охарактеризовать как просветленный космизм.

В своем учении о материи Булгаков отправляется от платоновского "Тимея", где материя определена как "темный и трудный вид", но тенденция к преодолению платоновского дуализма, в котором подлинное идеальное бытие противостоит постигаемой лишь посредством незаконного умозаключения материи, в сторону софиологического монизмй намечается отчетливо уже в "Свете невечернем" и все более явно выражается в дальнейшем. Прежде всего Булгаков уходит от традиционного не только для платонизма, но и практически для всей античности дуализма духа и плоти. Христианство, считает он, вносит совершенно новое для античности понятие духовной телесности, преображенного тела, и именно духовное тело содержит ту норму телесности, о которой говорит апостол Павел: "Есть тело душевное, есть тело и духовное" (I Кор. 15:44). Тело не может не быть первозданной сущностью, раз плотью стало само Божественное Слово. Булгакову удается в значительной мере избавиться от спиритуализма соловьевской философии, видевшего в материи здешнего мира лишь "грубую кору вещества". Особая приверженность православия обрядам освящения - воды, хлебов, плодов, цветов, домов - также свидетельствует в пользу "религиозного материализма", поскольку в материи усматриваются не только символы духовного мира, но и особая реальность, причастная вечному бытию, подлежащая преображению. " .Христианство, - писал Булгаков, - есть религия не только спасения души, а и духовного прославления тела". Само выражение "религиозный материализм", как-то оброненное Соловьевым, стало в некотором смысле упреком, адресованным Булгакову и Флоренскому П. Б. Струве, видящим в "богоматериализме" "религию кружка", которая вряд ли когда-нибудь сможет снова стать религией народных масс. Булгаков С. Н. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 158. Н. А. Бердяев о русской философии. Свердловск, 1991.4.