PhilosofFine

Безусловно, для нравственного здоровья человека лучше противостоять злу лишь любовью и добром. Да, бывает нужным принять на себя удар, не защищаясь. Но существуют, подчеркивает Ильин, и другие ситуации, когда в интересах человека или общества необходимо прибегнуть к принуждению и насилию. А чтобы не ошибиться, чтобы правильно услышать, что повелевает та или иная конкретная ситуация в данный момент, надо знать, что ответ в принципе может быть разным и что не следует накладывать на совесть искусственные оковы типа толстовского категорического запрета на использование принуждения и силы.

Решение проблемы преодоления зла основывается у Ильина на принципиальном различении между принуждением и насилием, между неправедностью и грехом. Он полагает, что не всякое применение силы следует считать насилием. Насилием следует называть только "произвольное, безрассудное принуждение, исходящее от злой воли и направленной ко злу". Поэтому никакие внешнее физическое либо волевое понуждение или принуждение сами по себе не могут при всех обстоятельствах осуждаться. Так, строжайший запрет самовольно ребенку выйти на лодке в бурное море, сопровождаемый угрозой запереть его, завершающийся в силу его непослушания осуществлением угрозы, невозможно признать злодеянием. Подобно этому, если мои друзья, видя, что я одержим бурным гневом и порываюсь к самоубийству и не внемлю уговорам, свяжуг меня и запрут, пока пройдет припадок озлобления, то они не насилие совершат надо мной, а окажут мне величайшее духовное благодеяние. И напротив, приказ вымогателя уплатить не причитающиеся ему деньги, сопровождаемый угрозой замучить похищенного ребенка, завершающийся исполнением угрозы, будет подлинным злодеянием.

Добро и зло по своей природе далеко не равноценны, не равноправны; точно так же не равноценны и не равноправны их живые носители, исполнители и слуги. " .Осуждать "наравне" казнь злодея и убиение праведного мученика можно только от лицемерия или от слепоты. Только для лицемера и слепца равноправны Георгий Победоносец и закалываемый им дракон ."

Не менее важное значение для правильного нравственного самоопределения личности в вопросе о возможности применения силы в борьбе со злом имеет вводимое Ильиным различие между неправедностью и грехом. Хотя путь применения силы - путь неправедный (ибо использование силы само по себе не созидает добро, а лишь пресекает зло), из этого вовсе не следует, что идущий через неправедность идет ко греху. Жизненная мудрость состоит не в том, чтобы при всех условиях и обстоятельствах быть обязательно морально праведным, а в том, чтобы в меру необходимости мужественно вступать в неправедность, идя через нее, но не к ней, вступая в нее, чтобы уйти из нее. Основная жизненная трагедия в том и состоит, что "из этой ситуации нет идеального исхода". И потому мужество и честность требуют здесь идти на духовный компромисс - компромисс между стремлением к любви и добру и вынужденным использованием неправедных средств. В таком компромиссе нет какой-либо личной выгоды; он состоит в бескорыстном принятии на себя личной моральной ответственности за возможные последствия применения силы. Человек, поступающий так, "неправеден, но - прав".

Проблема борьбы с моральным злом не ограничивается только личным нравственным выбором; она включает в себя многосторонний и глубокий социальный аспект. Речь идет о возможностях и роли государства и его институтов в борьбе с моральным и социальным злом, об отношении индивида к использованию их в этих целях.