PhilosofFine

"Легальный марксизм" - идейно-политическое течение либерального толка, возникшее в России в конце XIX в. Своим названием оно обязано тому, что его представители печатались в легальных, разрешенных царским правительством, газетах и журналах ("Новое слово", "Начало", "Жизнь", "Вопросы философии и психологии" и др.) и использовали некоторые философские, социально-политические и экономические идеи марксизма для критики пользовавшейся в то время популярностью идеологии народничества. Видными представителями "легального марксизма" были П. Б. Струве, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, М. И. Туган-Барановский и др.

В развитии "легального марксизма" можно выделить два этапа: 1) начало-середина 90-х гг. XIX в., когда, соглашаясь с некоторыми положениями марксизма, "легальные марксисты" пытались "внести в марксизм прививку кантовского критицизма", и 2) конец XIX - начало XX в., когда они, солидаризируясь с бернштейнианством, которое, по словам С. Н. Булгакова, "вогнало клин в самую сердцевину марксизма", открыто порывают с последним, эволюционируя, одни быстрее, другие медленнее, в сторону идеалистической философии.

Общефилософской основой "легального марксизма" выступала "самая современная" философская доктрина - неокантианство (Г. Риккерт, А. Риль, Г. Коген, В. Виндельбанд и др.), а в области социальной философии (философии истории) и социологии - так называемый экономический материализм, оплодотворенный идеями Г. Зиммеля, В. Зомбарта, Р. Штаммлера.

Считая, что "чисто философского обоснования" марксизма еще не дано, поскольку и диалектика, и материализм оказались "одинаково несостоятельными пред судом философской критики", "легальные марксисты" стали ориентироваться на идеи неокантианства, подчеркивали независимость человеческих знаний от объективной реальности. "Человеческому сознанию, - писал С. Н. Булгаков, - стало раз навсегда очевидно, что наше научное знание покоится на этих свойствах чистого разума, короче говоря, разум сам является законодателем природы, сам устанавливает ее законы". Человек может познать лишь то, что сам создает в процессе мышления, поэтому знания не могут быть верным, адекватным отражением действительности. Постигаемые нами феномены не есть действительность, а лишь конструкция нашего понимания ее. Отрицание познавательного значения истины Струве считал заслугой Ницше: "Сомнение в истине и в известном смысле отрицание истины делает из Ницше одного из самых современных и самых плодотворных философов". Исходя из противопоставления неокантианцами естествознания ("науки о природе") и обществознания ("науки о культуре") на основе кантовского учения о теоретическом и практическом разуме, "легальные марксисты" в особенности отстаивали тезис о непознаваемости социальных явлений в силу их сугубо индивидуального, неповторимого характера, доступного лишь ценностно-нормативному, а не научному рассмотрению.

Однако в оценке философских установок неокантианства среди представителей "легального марксизма" имелись и разночтения. Если Струве строго придерживался кантовского деления мира на ноуменальный (существенный) и феноменальный (мир явлений) и считал, что познание имеет дело с миром феноменов, а "самое бытие остается непознанным", то Бердяев отрицательно относился к кантовскому агностицизму, считая, что не только явления (феномены), но и "вещи в себе" (ноумены) познаваемы.

Характерной чертой "легального марксизма" в гносеологических вопросах, особенно на втором этапе, является стремление рассматривать как аксиому тезис о независимости чистой науки от практики, утверждение, что практические проблемы относятся лишь к сфере нравственных оценок: добра и зла. "Практические идеи, - писал Струве, - могут, вторгаясь в известные теоретические построения, фальсифицировать их, но этой судьбе принципиально одинаково подвержены и воззрения Маркса и воззрения его противников".