PhilosofFine

К числу идеологов петровских реформ, оставивших заметный след в истории отечественной философии, следует причислить Феофана Прокоповича, В. Н. Татищева и А. Д. Кантемира. Названных мыслителей надо отличать от умеренных сторонников и слабовыраженных противников реформ, каковыми были, например, Иоанникий и Софроний Лихуды, Стефан Яворский и Феофилакт Лопатинский.

Василий Никитич Татищев (1686 - 1750) происходил из древнего рода, восходящего к князьям Смоленским. Первоначальное образование он получил в Артиллерийской школе Я. В. Брюса, с которым впоследствии поддерживал тесные отношения. С 1712 по 1716 г. жил в различных немецких государствах: Пруссии, Саксонии, Силезии, где изучал инженерное дело, фортификацию, артиллерийское искусство, историю, педагогику, географию, философию, одновременно выполнял ответственные дипломатические поручения. С 1724 по 1726 г. он находился в Швеции, где познакомился с видными деятелями шведской духовной культуры, затем занимал ответственные административные должности, не раз попадал в опалу и умер под домашним арестом в своем имении Болдино.

Татищев был человеком энциклопедически образованным, оставившим заметный след в самых разнообразных сферах духовной деятельности. Помимо "Истории Российской с самых древнейших времен", одной которой уже было бы достаточно, чтобы обессмертить свое имя, Татищев прославился трудами в области естествознания, географии и педагогики. Вместе с тем предпочтение он отдавал социально-политической проблематике, где ему удалось достигнуть серьезных успехов.

Под влиянием просветительской литературы у Татищева сложилось философское мировоззрение, проникнутое духом скептицизма. Его философские взгляды наиболее отчетливо изложены в трактате "Разговор двух приятелей о пользе наук и училищ" (1733, опубликован был лишь в 1887 г.). Главным в гуманитарных науках он считал самопознание человека. В качестве инструмента такого познания предлагалось использовать естественный "свет разума". Под добром Татищев понимал "спокойность души или совести", иными словами, спокойное наслаждение материальными и духовными благами мира сего. Подобные принципы способствовали построению конвенциональной (основанной на договорных началах) системы нравственных правил, характерной для просветительской литературы XVIII в. " .Человек, - писал он, - по естеству желает быть благополучен. К благополучию же нашему нужна нам любовь и помощь других, ибо должны мы любовь других заимодательно изъявлять".

Татищев предложил оригинальную классификацию наук, положив в ее основу принцип полезности. Науки он разделил на "нужные", "щегольские", "любопытные" и "вредные". Богословие, причисленное к наукам "телесным" и потому включенное в дисциплины "нужные", трактовалось в пантеистическом ключе, что позволяло рассматривать природу как совокупность проявлений Бога. "Нужные" науки включали в себя множество дисциплин, как-то: логику, физику, химию и др., - одним словом, те, что способствуют материальному благосостоянию и сохранности тела человека. К "щегольским" наукам Татищев отнес различные искусства, к "любопытным" - астрологию, физиогномику и хиромантию. "Вредные" науки включали в себя гадание и колдовство. С историко-философской точки зрения не лишено интереса мнение Татищева о возможности и необходимости разработки русской философской терминологии.

В вопросе соотношения знания и веры Татищев занимал позицию, вызывавшую непонимание даже у таких во многом индифферентных к православию деятелей, как Петр I и Феофан Прокопович. Первый из них чуть было не отделал защитника "философов эпикуровой секты" своей знаменитой дубиной, второй, видимо уповая на силу слова, составил рассуждение о богодухновенности Песни Песней. Действительно, Татищев в своей защите религиозной терпимости нередко прибегал к довольно радикальным для того времени утверждениям: " .умному до веры другого ничто касается и ему равно Лютер ли, Кальвин ли . или язычник с ним в одном городе живет или с ним торгуется. Ибо не смотрит на веру, но смотрит на его товар, на его поступки и нрав и по тому с ним обхождение имеет .".