PhilosofFine

К числу наиболее заметных и колоритных фигур в лагере русских консерваторов второй половины XVIII в. следует отнести Михаила Михайловича Щербатова (1733 - 1790). Убежденный защитник крупной земельной собственности, апологет крепостного права, он даже идеал просвещенной монархии почитал за "вольномыслие", желая ограничить самодержавие властью аристократического дворянства. Щербатов оставил заметный след в русской культуре как историк: все мысли и чаяния его были обращены к прошлому, в допетровскую Русь, когда, по его мнению, сословные барьеры четко разделяли смерда и господина, худородного и боярина.

В 1857 г. А. И. Герцен в предисловии к лондонскому изданию памфлета М. М. Щербатова "О повреждении нравов в России" и "Путешествия из Петербурга в Москву" А. Н. Радищева рассматривал их как выразителей двух диаметрально противоположных точек зрения на развитие страны. "Печальные часовые у двух разных дверей, они, как Янус, глядят в противоположные стороны. Щербатов, отворачиваясь от распутного дворца сего времени, смотрит в ту дверь, в которую взошел Петр I, и за нею видит чинную, чванную Русь московскую .".

Ностальгия по прошлому во многом определяла то плохо скрытое раздражение, с которым Щербатов взирал "окрест себя" на разрушение и гибель прежних ценностей, регламентации, всего стиля старорусской жизни, неостановимо уходящего в прошлое и в период правления Екатерины П. Однако при этом по своему мировоззренческому кругозору он не был ретроградом. Плоды просвещения и науки наложили свою печать на характер его взглядов, на все, написанное им как историком, публицистом, экономистом, философом, на многое, за что он выступал как государственный чиновник. У Г. В. Плеханова, изучавшего жизнь и труды Щербатова, были все основания назвать его одним из самых умных и образованных идеологов дворянства своего времени.

Будущий сенатор родился в богатой дворянской семье, принадлежавшей древнейшему княжескому роду, который имел в числе своих предков Рюрика. Получив домашнее образование, семнадцати лет от роду Щербатов был записан в лейб-гвардии Семеновский полк, в котором дослужился до капитанского чина. В 1767 г., будучи уже на гражданской службе, как депутат от ярославского дворянства участвовал в работе Уложенной комиссии. Его гневные речи против "либерально" настроенных депутатов, содержащие развернутые аргументы в защиту незыблемости крепостного права, привилегий и прав дворянства, стали широко известны в придворных кругах. В том же году, после официального представления Екатерине П, Щербатов получает доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, в которых были собраны списки летописей еще по указу Петра I, имея "высочайшее повеление" написать историю России. Неутомимо работая над многотомной "Историей Российской от древнейших времен" (которая в основном была издана при жизни автора, и лишь последние два тома, доведенные до начала XVII в., были опубликованы спустя год после его смерти), Щербатов сделал шаг вперед по сравнению со своим предшественником - В. Н. Татищевым. Он расширил круг летописных источников и архивных материалов, был более осторожен и корректен в работе с ними.

Одновременно Щербатов интересовался политическими, философскими, экономическими вопросами. Тайный "охулитель" политики Екатерины II и нравов, царящих при дворе, Щербатов умело скрывал свою дворянско-аристократическую оппозиционность и чересчур суровый для того времени нравственный ригоризм, пользовался расположением императрицы, ее материальной поддержкой, занимая высокие посты в государстве.

Как и его политические единомышленники, представители аристократической верхушки дворянства - А. Р. Воронцов, Н. И. Панин, А. Б. Куракин, Щербатов на протяжении всей своей жизни состоял членом различных масонских лож. Однако влияние масонских идей сказалось лишь во взглядах его на религию и церковь. Трезвый практический склад ума, большой интерес к опытному естествознанию, стремление строить свои рассуждения по образцу "методы математической", как в "Этике" Спинозы, и в целом преимущественная ориентация на традиции светской культуры - все это позволяет сделать вывод о том, что он не был правоверным масоном.