PhilosofFine

Главный вектор философских устремлений Розанова отразился уже в его капитальном труде "О понимании". В авторе этой книги почти невозможно узнать будущего блестящего литератора и парадоксального публициста, она написана тяжеловесным, академичным философским языком и явно подражает трудам немецких философов (прежде всего трудам Гегеля). Однако главная идея этого сочинения безусловно связана с последующим творчеством Розанова. В этом труде он утверждает, что возможна некая форма отношения человека к миру, называемая им Пониманием, которая преодолевает недостатки как конкретных, частных наук, так и абстрактной философии и в которой достигается гармоничное совпадение человека и всей реальности. Разум человека рассматривается Розановым как потенциально "приспособленный" к глубокому постижению мира, а мир - как "ожидающий" соединения с разумом в Понимании. "Разум есть как бы мир, выраженный в символах, - мир есть как бы разум, выраженный в вещах; и только поэтому возможно познание мира разумом, возможно понимание, возникающее о мире в разуме . Как будто все бесконечно долгое и бесконечно сложное развитие свое космос совершал только для того, чтобы создать этот загадочный разум и как в семени своем соединить в нем все, что он сам заключал в себе от начала; или как будто сам разум раскрылся в этом мире вещей подобно тому, как содержимое семени раскрывается в растении, из него вырастающем". Само "Понимание", о котором пишет Розанов, в этом контексте становится чем-то превышающим обычное рациональное познание, становится своего рода интуитивной, почти мистической, формой совпадения разума и мира, человека и всей окружающей реальности. Представление о "космичности" человека и о "человечности" космоса, о нерасторжимой близости конкретной человеческой личности и бытия, станет тем стержнем, на который Розанов будет в дальнейшем нанизывать все свои многообразные и на первый взгляд несовместимые друг с другом идеи.

Новый этап творческого развития начинается для Розанова в 1891 г., с публикации большой работы о Достоевском и затем первых сборников публицистики и литературной критики. Здесь выявляются главные факторы, обусловившие складывание его философских воззрений, - проза Достоевского и Л.Толстого, а также идеи Н.Данилевского, К.Леонтьева и Н.Страхова (последний покровительствовал Розанову в его первых шагах на литературном поприще). Рассматривая в своих первых статьях противостояние западников и славянофилов, Розанов безусловно поддерживает точку зрения славянофилов, поскольку полагает, что развитие общества и культуры является глубоко индивидуальным, иррациональным и органичным процессом, к которому невозможно прилагать механические, абстрактно-всеобщие закономерности и критерии. Однако парадоксальность Розанова-мыслителя состояла в том, что почти все "кумиры", которым он поклонялся в начале своего творческого пути, он позже "сжег" на огне своей безжалостной критики. Уже в статьях первых лет XX в. мы находим чрезвычайно резкие суждения о славянофилах, Розанов радикально расходится с ними, полагая, что они принципиально не понимали бесконечной глубины и бесконечной сложности живой человеческой личности и отдавали эмпирического человека во власть абстрактных и всеобщих "начал" -догматической религии, традиционной церкви, самодержавного государства. Поэтому и Хомяков, и Данилевский, и Леонтьев получают очень резкие оценки во многих статьях Розанова, только Страхова он упоминает исключительно в позитивном контексте, и это связано с тем, что он один из немногих во всем славянофильстве обращал внимание на высочайшую ценность и загадочность человеческой жизни. "Человек - вот узел мироздания, его величайшая загадка и, если бы ее удалось объяснить, - совершенная разгадка этого мироздания", -воспроизводит Розанов самые важные слова Страхова.