PhilosofFine

К сожалению, именно ленинская идеология восторжествовала в послереволюционной России и на многие десятилетия стала определяющим вектором идейного развития; все, что противоречило ей, безжалостно подавлялось и уничтожалось. После 1922г., когда большая группа деятелей русской культуры, в том числе почти все самые известные философы, была выслана в Германию, существование свободной философской мысли в Советской России стало практически невозможным.

Тем не менее было бы неверно оценивать феномен большевизма и ленинизма как нечто абсолютно чуждое русскому духовному характеру, национальному мировоззрению России. Победа большевизма и безраздельное 70-летнее господство коммунистической идеологии не могли бы иметь места, если бы в своих взглядах и устремлениях Ленин не выражал (хотя бы в искаженной форме) какие-то глубинные устремления всей нации. Можно предположить, что здесь еще раз со всей силой проявилась негативная составляющая той особенности нашей национальной культуры, которая ранее была охарактеризована как ее "диссонансность" (см. раздел 1.1). Стремление к радикальному преображению земного бытия к благому состоянию всегда являлось важнейшим элементом русского мировоззрения, и очень часто оно в практической сфере выражалось в политическом радикализме, массовой склонности к революционным и антиправительственным действиям и т. п. В качестве выразительного примера здесь можно привести известный факт: многие члены народовольческих организаций и партий, активно применявших террор, были чрезвычайно благородными и морально чистыми людьми. Свои страшные террористические действия они оправдывали тем, что осуществляли их ради других людей, ради высшего и окончательного совершенства всего общества.

Можно предположить также, что в русском марксизме и в феномене большевизма проявился "гностический" характер нашего национального мировоззрения. Классический марксизм во многом был наследником традиционного (платоновско-августиновского) христианского мировоззрения, которое содержало в себе заметный элемент утопизма, непоколебимую уверенность в грядущем преображении человека и всего земного бытия к благому, божественному состоянию. Преемственность между христианским платонизмом и марксизмом становится особенно заметной, когда мы вспоминаем об убеждении Маркса в исторической неизбежности коммунистической революции и перехода человека в "царство свободы". В ленинизме, в русской версии марксизма, идея неизбежности коммунизма была оттеснена на второй план идеей классовой борьбы, обостряющейся по мере продвижения к построению "царства Божия" на земле. Это очень близко к гностико-манихейским представлениям о бесконечной борьбе в мироздании сил добра и сил зла, Света и Тьмы, Бога и Дьявола. Именно идея обострения классовой борьбы и связанные с ней поиски непрерывно возрождающихся "врагов народа" стали лейтмотивом общественной жизни в сталинскую эпоху.

В 30-50-е годы безраздельное господство марксизма-ленинизма, понятого в смысле абсолютно верного и догматически неизменного учения, исключало какое-либо творческое развитие философии. Оригинальные идеи можно было (и то с оговорками) высказывать только в сочинениях, не имеющих непосредственно философского характера, или, в редких случаях, - в историко-философских трудах. Определенное пробуждение творческой мысли в рамках официальной философии началось только в 60-е годы, в эпоху "хрущевской оттепели".