PhilosofFine

Хронологические рамки философских представлений декабристов не ограничивались первой половиной 20-х гг., хотя ряд сочинений написан ими до 1825 г., включая космологический трактат В. И. Штейнгеля "Опыт . счисления старого и нового стиля" (Спб., 1819), статьи В. К. Кюхельбекера, примыкавшего к любомудрам, а также сочинения А. П. Барятинского, Г. С. Багенькова, Н. И. Тургенева и др.

Каторга и ссылка не привели к угасанию философских интересов среди декабристов. "Пламенный христианин", глубоко верующий католик М. С. Лунин в работах сибирского периода эволюционировал в сторону последовательного теизма, совмещавшегося с политическим радикализмом. "Философия всех времен и школ, - писал он, - служит единственно к обозначению пределов, от которых и до которых человеческий ум может сам собою идти. Прозорливый вскоре усматривает эти пределы и обращается к изучению беспредельного Писания". Критика Луниным православия во многом напоминает мысли, высказанные Чаадаевым в первом "Философическом письме". Христианство в России, считал он, подчинилось власти абсолютизма, и потому православная церковь стала силой, препятствующей введению "представительного порядка вещей". С позиций, близких западничеству, Лунин осудил "стариковщину", русскую патриархальность и всеобщую зависимость от власть имущих. Он же подверг критике формулу С. С. Уварова "православие, самодержавие, народность", считая, что православие "не дает предпочтения ни самодержавию, ни иному образу правления". Никто не доказал еще, по словам Лунина, почему самодержавие "свойственнее русским, чем другое политическое устройство, и всегда ли они одинаково будут его предпочитать". В работе "Розыск исторический" Лунин заклеймил отсталость "политического быта" России, едва подвинувшейся "к той черте, за которой нашли англичан".

Протестант В. К. Кюхельбекер в ссылке признавал иную разновидность теизма, не основанную на противопоставлении западного и восточного христианства. Кюхельбекер подчеркивал объединяющую функцию христианской религии, не разделяющей народы на восточные и западные, а сплачивающей их на основе христианского универсализма. "Следовать же этому учению может, если только не будет противиться голосу внутреннему, и жид, и магометанин". М. А. Фонвизин в ссылке написал одно из первых в России обобщающих сочинений по истории философии (вслед за работами А. И. Галича "История философских систем" (Спб., 1818-1819. Ч. 1-2) и архимандрита Гавриила "История философии" (Казань, 1839-1840. Ч. 1- 6), названное им "Обозрение истории фило^ софских систем", где он рассматривает предмет философии с позиций христианского теизма, излагает историю античной, средневековой и новой философии, завершая ее системой Гегеля и левогегельянцами. Высшее назначение философии, по Фонвизину, состоит в том, что она может "приуготовить сердечную почву к принятию семян веры, возбудив в человеке желание самопознания и представя ему идеал того, чем он быть должен". При общей высокой оценке гегелевской философии Фонвизин указывал на такие ее недостатки, как консерватизм, "тяжелость языка" и недооценка славянского мира.

Таким образом, можно заключить, что и в "последекабрьский" период творчества декабристы сумели отразить свое понимание философских интересов русского образованного1 общества, созвучное, в частности, дискуссиям славянофилов и западников, спорам о немецкой философской классике, поискам новых путей развития русской философии в XIX в.

Несмотря на мировоззренческую близость некоторых декабристов к религиозным течениям русской философии, они были особо почитаемы главным образом секуляризированной, либеральной и революционной интеллигенцией. Современники декабристов - Чаадаев и Хомяков в целом негативно оценивали декабристские рецепты преобразования России, считая их одинаково неприемлемыми и в политическом, и в теоретическом отношениях.