PhilosofFine

Не менее упрощенно понимал Плеханов и диалектический метод, который свел к совершенно прозаической схеме "скачкообразного", "революционного" развития. При всем своем литературном таланте, он, к сожалению, не обладал достаточно глубокой философской интуицией, чтобы внести нечто новое в методологию марксизма; его уделом всегда оставалось ортодоксальное начетничество, заменявшее ему творчество.

Все это было чревато расколом, и он уже остро чувствовался в самой группе "Освобождение труда". Об этом свидетельствуют, в частности, разногласия по вопросу о будущей русской революции. Если Плеханов, следуя логике автора "Капитала", не допускал и мысли, что в России совершится революция, пока капитализм не наберет полной силы и пролетариат не составит большинства населения, то В.И. Засулич (1849-1919), напротив, была убеждена, что никакого эталонного капитализма не существует, а потому и не приходится рассчитывать на одновременное шествие всех стран к социализму. Она склонялась к определенной ревизии марксизма, признавая движущими факторами революции не столько экономические, сколько нравственные отношения. Именно с этой точки зрения, на ее взгляд, социал-демократическое движение в России "может развернуться шире и ярче, чем где бы то ни было". Все это явилось симптомом сближения русского марксизма с народнической идеологией, получившего окончательное завершение в большевизме.

2. Философия большевизма. Возникновение большевизма связано с коренной ревизией социологической теории марксизма, прежде всего учения о международном характере "коммунистической революции". Опираясь на открытый русскими народниками закон неравномерного развития капитализма (В.П. Воронцов), идеолог большевизма Ленин провозгласил "непреложный вывод" о победе социализма "первоначально в одной или нескольких странах". Эти страны должны составлять слабые звенья капитализма, т.е. не принадлежать "к числу эксплуататорских стран, имеющих возможность легче грабить, и могущих подкупить верхушки своих рабочих". К ним в первую очередь принадлежала Россия, что не только позволяло русскому пролетариату занять положение "бесконечно более высокое, чем его доля в населении", но и перемещало центр мировой революции из Европы в Россию. Ленин по существу реанимировал угасшее народничество, с тем, однако, отличием, что для народников слабость русского капитализма означала сохранение крестьянской общины, которая представлялась им зародышем истинного социализма, тогда как для Ленина это открывало перспективу социалистической революции, ставило Россию "вперед любой Англии и любой Германии". Большевизм с неизбежностью приходил к "национальному мессианизму" [Л.Д. Троцкий], с новой силой обрекая Россию на духовную и политическую изоляцию.

Punktum saliens большевизма с самого начала стал вопрос об отношении к диалектике, философии Гегеля. Могие социал-демократы причисляли диалектику к "устаревшим частям" марксизма, трактуя ее как "идеалистический пережиток", который никак не совместим с "научным характером общественного учения Маркса" [Я.А. Берман]. Попытка Плеханова защитить "нашу логическую твердыню" не могла вызвать ничего другого, кроме "душевной боли" [В. Адлер]. Своего предельного накала споры о диалектике достигли в трудах Богданова и Ленина, выразивших противоположные подходы к философскому обоснованию марксизма.

а) А.А. Богданов (1873-1928). Получивший медицинское образование на естественном факультете Московского университета, Богданов с самого начала тяготел к позитивистскому обоснованию марксизма. Уже в ранний период своего творчества он пытался представить марксистскую философию в "более широкой и яркоцветной редакции", чем "сухая и отжившая плехановская ортодоксия". Главной помехой на пути к этому он считал диалектику, которая, на его взгляд, не достигла "полной ясности и законченности" ни у Гегеля, ни у Маркса и благодаря этому не могла быть применена в сфере мировоззрения и научного познания. Вместо диалектического метода предлагал обратиться к "критической философии" Э. Маха, полагая, что она органично сочетается с учением Маркса. "За последние полвека, - писал Богданов, - на сцену выступили две новые философские школы, связанные с именами К. Маркса и Э. Маха . Я имею честь принадлежать к первой из этих философских школ, но, работая в ее направлении, стремлюсь, подобно некоторым моим товарищам, гармонически ввести в идейное содержание этой школы все, что есть жизнеспособного в идеях другой школы". Так он пришел к созданию философии эмпириомонизма, противостоящей во всех отношениях диалектическому материализму.