PhilosofFine

Читатель уже угадывает в этом примере простую формулу соразмерной морали, ибо человек соизмеряет свое поведение с возможной реакцией затронутых им людей.

Если же абстрагироваться от императивной формы высказывания, то теория "разумного эгоизма" есть не выдумка Чернышевского (равно как его предшественников), но выражение требований, которые общество предъявляет к личности.

Действительно, те качества, которые один желал бы видеть в поведении к а ж д о г о другого, зеркально обращены к нему со стороны этих других.

Далее, механизмы морали работают не столько от разумного начала, сколько путем закрепления положительных и отрицательных эмоций, формируя таким образом этические чувства.

В основе этих чувств лежит совесть - врожденное чувство душевной боли.

Теперь обратимся к понятиям "хорошо-плохо". Последние, казалось бы, не могут служить моральным критерием, ибо не известен объективный механизм оценки. Тем не менее, они могут быть использованы для выражения желания субъектов, их намерения воспроизвести "хорошие" или запретить "плохие" моральные действования. Если исходить из последнего определения, то не потребует пояснения, почему одно и то же может быть одновременно и хорошим, и плохим. Например, буржуа стремится сохранить, продлить, повторить, воспроизвести свой статус / сделать хорошее дело /, для чего он вынужден закрепить убогое существование пролетария /сделать плохое дело/. Поэтому то, что "хорошо" для одного, по той же причине "плохо" для другого и т.д.

Вообще-то, релятивизм давно стал общим местом в этике. Набор этических правил дифференцирован по великому множеству аспектов: историческому, географическому, этническому, сословному, классовому, половому, возрастному, профессиональному и др. То, что для одних государств, народностей, классов, религиозных групп в один исторический момент признано моральным, то для других и в другое время считается аморальным.

В тело бытовой и политической морали вплетена этика различных философских школ и религий. Так например, древние стоики проповедовали воздержанный, спартанский, образ жизни, а эпикурейцы ставили во главу угла наслаждения; коммунисты пропагандируют национальный мир и классовую борьбу, а националисты - классовый мир и межнациональную вражду и т.д.

Этика, по нашему мнению, есть главное содержание любой религии. Причем, религиозные морали отличны друг от друга много больше, чем отличаются символы веры. Так, ислам разрешает многоженство и запрещает употребление спиртных напитков, а христианство - наоборот и т.д. Кроме того, каждая этическая система внутренне противоречива, например, идея всепрощения сочетается с ненавистью к безбожникам и т.п.

Другой пример - аморальность выбора той или иной религиозной веры, если этот выбор происходит из моральных склонностей субъекта, а не является следствием убеждения верующего в истинности вероучения. Это один из вариантов столь же распространенного, сколь и порочного постижения "истины" через мораль. Подменяя принцип удобством, моральным комфортом или пользой / физическим здоровьем, психологическим равновесием, вечным существованием и т.п./, субъект веры тем самым вступает в "невинную" сделку с совестью. Впрочем, перед ищущим веру этот вопрос вообще не стоит.

Разумеется, мы не вправе обойти вниманием моральную проблему любви между полами: "Существует ли настоящая любовь?"

Здесь мы лишь отметим, что, вопреки филистерским представлениям, любовь противоположна состраданию по своей биологической сути. Любовь, как мы думаем, есть процесс и результат воинствующего отбора наиболее здоровых, наиболее полноценных особей; ее законы жестоки, беспощадны и своевольны.