PhilosofFine

Таким образом, проблема, казавшаяся нам всего лишь проблемой оснований объективной науки или частной проблемой в рамках универсальной проблемы объективной науки, на деле (как мы заранее и объявляли) оказалась собственной и наиболее универсальной проблемой. Можно еще сказать и так: проблема эта выступает сначала как вопрос о соотношении объективно-научного мышления и созерцания. С одной стороны у нас, стало быть, находится логическое мышление, производящее логические идеи; например, физикалистское мышление в физической теории или чисто математическое мышление, где помещается математика как научная система, математика как теория. С другой стороны, мы имеем созерцание и созерцаемое в жизненном мире до всякой теории. Здесь возникает неистребимая иллюзия чистого мышления, которое, будучи чистым и потому не заботясь о созерцании, уже якобы обладает своей очевидной истиной, и даже истиной мира; иллюзия, делающая спорными смысл и возможность объективной науки, ее «широту действия». При этом созерцание и мышление отделяются друг от друга, и в этой разделенности всеобщий вид «теории познания» определяется как теория науки (наука при этом всегда трактуется сообразно единственному имеющемуся о ней понятию: как объективная наука), проводимая в отношении двух коррелирующих сторон. Но как только пустой и неопределенный титул «созерцание» перестает быть чем-то ограниченным и малоценным в сравнении с обладающим наивысшей ценностью логическим, в котором будто бы уже найдена подлинная истина, и становится проблемой жизненного мира, а обширность и трудность этой тематики при серьезном проникновении в нее неимоверно возрастает,— происходит великое превращение «теории познания», теории науки, в ходе которого наука как проблема и как свершение наконец теряет свою самостоятельность и становится всего лишь частной проблемой.

Сказанное, конечно же, относится и к логике как учению об априорных нормах всего «логического» — логического в господствующем повсюду смысле, сообразно которому логика вообще есть логика строгой объективности, объективно-логических истин. О предлежащих науке предикациях и истинах и о «логике», выполняющей свою нормирующую функцию внутри этой сферы относительно-стей, о возможности также и применительно к этому логическому, чисто дескриптивно применяющемуся к жизненному миру, задать вопрос о системе a priori нормирующих его принципов, никогда и не думают. Традиционная объективная логика как априорная норма без всяких оговорок предписывается и для этой, соотнесенной с субъектом, истинностной сферы.