PhilosofFine

В свою очередь, понимание того, что все наше строгое знание касается только явлений, только представлений сознания, приводит к признанию наличия априорных элементов в познании, которые выступают в качестве его важнейших принципов и форм. Априорные элементы Введенский, в соответствии с идеями Канта, определяет как "неизбежные формы нашего познания" и как законы, "без подчинения которым невозможно выполнение деятельности сознания". Особое внимание и в "Опыте построения теории материи .", и в последующих работах Введенский уделяет разъяснению тезиса об априорном характере причинной связи. Даже однократный факт связи одного явления с другим мы не могли бы зафиксировать в опыте, если бы не использовали идею причинной связи; это доказывает ее априорный характер.

Однако через анализ той же самой причинной связи Введенский одновременно приходит к признанию основополагающего значения апостериорных элементов в научном познании. Он резко противопоставляет друг другу рационалистическое и критическое понимание причинности; под первым он понимает концепцию, в которой причинная связь мыслится как чисто логическая, допускающая рациональное, абстрактное выведение следствия из данной причины (без обращения к опыту). Как полагает Введенский, одна из главных заслуг Д.Юма перед философией заключается как раз в окончательном опровержении этой позиции, полностью рационализирующей бытие. "Разбирая отдельные случаи причинной зависимости, - пишет Введенский, - он (Юм. - И. Е.) показал, что они не могут быть рационализированы, т. е. действие нельзя логически вывести из причины, так чтобы оно превратилось в ее следствие; и наоборот - анализируя действие, нельзя из него логически вывести, что именно служит его причиной. И то и другое, т. е. и действие данной причины, и причину данного явления (рассматриваемого как действие), можно отыскать не путем логических построений, а только путем опыта: надо наблюдать, что именно служит действием данной причины, или же - причиной данного действия". Называя это утверждение "законом Юма", Введенский утверждает, что Кант только придал этому "закону" более точную ("критическую" и всеобщую) форму, но вовсе не отменил его. Смысл же этого "закона" заключается в невозможности уложить все существующее в узкие рамки логически-рационального знания. В результате, Введенский приходит к убеждению в непредсказуемости нашего конкретно-научного знания, а также к выводу о возможности получить большое количество метафизических постулатов за пределами сферы рационально допустимого и научно постижимого. Разъяснению последнего момента он посвящает особенно много внимания в своих работах; здесь он создает своеобразную "критическую" концепцию веры.

Уже сам Кант одной из задач своей философии считал необходимость "ограничить знание, чтобы освободить место вере". Для Введенского эта задача становится самой важной; все истинное метафизическое знание - знание о человеческой душе, Боге и потустороннем существовании - он считает проистекающим исключительно из обоснованной и сознательной веры, резко отличающейся от "наивной" и "слепой" веры, не желающей проверить свои постулаты или принимающей их вопреки рассудку.

Тот оригинальный путь, на котором Введенский (в целом следуя логике Канта) приходит к понятию "обоснованной" веры, в качестве исходной точки имеет анализ причинности и полученный в нем "закон Юма". Строгое знание основано на действии рассудка, рассудок же, по Введенскому, имеет полную власть только в сфере логического, безусловно рационального, именно поэтому "закон Юма" радикально ограничивает его права. "Узнавши . закон Юма, наш рассудок находит себя поставленным вследствие этого в такое положение, что теперь относительно многих объектов он логически обязан считать одинаково позволительными диаметрально противоположные суждения, так что рассудок теперь представляет вере выбирать любое из них без всяких протестов с его стороны. Он теперь уже сам, вполне свободно, без всяких насилий со стороны чувства, отказывается от своих протестов; ибо он убеждается, что ни логика, ни факты нисколько не противоречат ни тому, ни другому суждению, и что каждое из них одинаково неопровержимо и одинаково недоказуемо".

В качестве примера Введенский рассматривает представление о посмертном существовании души человека. Если бы связь причины со следствием была всецело рациональной, то из самого понятия смерти мы однозначно вывели бы факт уничтожения души или, наоборот, ее вечного существования. Однако в силу "закона Юма" это невозможно; какое из этих двух следствий реализуется после смерти, мы можем узнать только опытным путем, а поскольку у нас нет возможности в земной жизни получить опыт смерти и посмертного бытия, оба вывода -уничтожение души и ее вечное существование - остаются в равной степени возможными. Поскольку же эта проблема является чрезвычайно важной для каждого человека, никто не может остаться равнодушным и воздержаться от принятия одной из альтернатив; это и есть дело веры, как бы особого "метафизического органа" души.