PhilosofFine

В своих зрелых философских сочинениях Бердяев дал предельно последовательное и ясное изложение тех принципов, которые составили оригинальность русской философской традиции от Чаадаева до Достоевского и Вл. Соловьева. При этом Бердяев чутко воспринял важнейшие тенденции развития не только русской, но и западной философии. Подобно многим другим русским философам, Бердяев самые интересные и глубокие свои труды создавал на основе интерпретации и своеобразного "перетолковывания" различных концепции русской и западной философии. Такой характер носят, например, работы "Миросозерцание Достоевского" (1923) и "Я и мир объектов" (1934); последняя книга целиком построена на заимствовании и критике идей западного экзистенциализма.

Особенно важно отметить, что среди многочисленных концепций и систем древней и новой философии, оказавших на него воздействие, Бердяев в первую очередь называет ту самую гностико-мистическую традицию, о влиянии которой на русскую философию уже не раз говорилось выше (см. раздел 2.2). Пожалуй, никто из русских философов до такой степени прямо и непосредственно не признавал свою зависимость от этой традиции. Эта зависимость проявляется, в частности, в стремлении Бердяева к синтезу рациональной философии и религии. "Религия может обойтись без философии, источники ее абсолютны и самодовлеющи, но философия не может обойтись без религии, религия нужна ей как пища, как источник живой воды. Религия есть жизненная основа философии, религия питает философию реальным бытием". То новое философское знание, которое должно возникнуть из этого синтеза, Бердяев называет христианским гнозисом (проводя тем самым различие между своим пониманием "сокровенного знания" и его пониманием у античных гностиков). Важнейшей характеристикой гнозиса в отличие от знания (научного) является его укорененность в жизни, его практически-жизненный характер. Критически относясь к некоторым аспектам учения античных гностиков, Бердяев считает, что подлинный христианский гнозис был открыт более поздними представителями этого направления, в первую очередь, немецкими мистиками. Якоб Бёме, Ангелус Силезиус, Мейстер Экхарт постоянно присутствуют на страницах сочинений Бердяева как непререкаемые авторитеты; их идеи и составляют фундамент, на котором Бердяев строит свою философию.

Все главные темы гностико-мистической традиции становятся темами философии Бердяева: это и убеждение в равноправии и взаимной "обусловленности" Бога-творца и человека; и представление о "плененности" человеческого духа "злой" материальной необходимостью; и убеждение в фундаментальном, первоначальном значении человеческой свободы и человеческого творчества в деле освобождения духовного начала (не только человеческого, но и божественного!) из "плена" мировой необходимости; и обостренный этический дуализм, признающий силу и притягательность зла, но также требующий напряженной борьбы с мировым злом и злом в самом человеке. Можно сказать, что в лице Бердяева русская философия ясно сформулировала для себя значение указанной традиции, а также сделала явным тот факт, что в начале XX в. именно в ней эта традиция получила продолжение и развитие после долгого периода господства рационализма, казалось бы, навсегда похоронившего эту давнюю мировоззренческую парадигму.