PhilosofFine

Жизнь Вассиана Патрикеева оборвалась трагически: после суда он был отправлен в заточение в Волоцкий монастырь, где его, по свидетельству современника, "по мале времени уморили".

7. Через суды и заточения прошел и другой идеолог нестяжательства Артемий Троицкий (даты жизни неизвестны). Он был игуменом Троице-Сергиева монастыря и играл видную роль в церковно-политической жизни XVI в. В 1553 г. за критику "любостяжательного" монашества старец Артемий был сослан в Соловецкий монастырь, откуда сумел бежать в Литву вместе с еретиком-антитринитарием Феодосием Косым. В этот период жизни принимал активное участие в борьбе с "люторскими учителями", протестантизмом. От него сохранилось 14 посланий; в числе его корреспондентов были царь Иван Грозный, опальный князь A.M. Курбский, белорусский просветитель Симон Будный и др.

Основу учения Артемия Троицкого составляют проблемы морали, нравственности. В каждом человеке, на его взгляд, изначально присутствует наклонность к добру. Ее видимый образ любовь к ближнему. Это самая естественная добродетель, под влиянием которой творятся все благие дела в мире, "Злоба же или страсть не суть естественна"; она возникает вследствие умаления добродетели, подобно болезни при оскудении здоровья или тьме при отшествии света. Причина зла - сам человек; "злое убо Бог ни сотвори, ни созда". В отличие от всех живых существ человек - единственный, кого божественное провидение предоставило самому себе. Свобода воли и дает начало либо любви к ближнему, либо человеческой злобе.

Артемий критиковал взгляды тех мыслителей-книжников, которые, исходя из учения о самовластии, признавали естественными все пороки и страсти человека. Он рассматривал страсть как извращение естества, происходящее от небрежения. По его словам, "естеством в нас семя чадородия ради, мы же преложихом то на блуд; естественне в нас ярость на змиа, превращаем же ту на ближнего; естеством в нас ревность на добродетели, мы же на зло ревнуем; естественно души, еже славы желати, но вышняа, а не нынешняа суетныа в нас есть .". По самовластию человека совершается переход естественного в нем в свою противоположность, добра - в блуд. Артемий универсализировал понятие блуда, трактуя его как "всеизлишнее или в словесех, или в вещах телесных". Однако он не добивался ограничения свободы воли, что характерно для Нила Сорского; с точки зрения Артемия, необходима лишь мера ее претворения, которая дается божественным писанием, верой. В вере человек обретает истинный разум, способный противостоять "суетному разуму" мирских наук, философии. Ополчаясь против светских знаний, он в послании к Симону Будному заявлял: "Может бо истинное слово просветити и умудрити в благое правым сердцем без грамотикиа и риторикиа". Для Артемия Троицкого оставался незыблемым основной постулат исихазма о богооткровенной сущности Христовых заповедей, неприложимости к ним принципов рационального мышления, логики.

8. Непосредственно к нестяжателям примыкал знаменитый Максим Грек (Михаил Триволис, 1470-1556), воспитавший не одно поколение восточнославянских книжников XVI-XVII вв. Молодость его прошла в Италии, в тесном общении с такими видными гуманистами своего времени, как Иоанн Ласкарис, Анджело Полициано, Пико делла Мирандола. Под влиянием проповедей Савонаролы он постригся в монахи и некоторое время жил в католическом доминиканском монастыре св. Марка во Флоренции. В 1505 г. Максим неожиданно удаляется на Афон и становится монахом православного Ватопедского монастыря. Здесь он приобщился к аскезе, освоил славянские языки. Когда же представилась возможность отправиться в Москву, святогорский инок охотно избирает стезю новых приключений. В России ему суждено было остаться до конца жизни. На его долю выпали тяжелые испытания: во всем разделил участь гонимых нестяжателей, проведя целые десятилетия в монастырских тюрьмах. Созданное огромное литературное наследие доставило ему широчайшую известность в славянском мире, вошло в золотой фонд русской духовной культуры.

Среди его обличений иосифлянства особенной яркостью отличается "Стязание о известном иноческом жительстве, лица же стяжающихся - Филоктимон и Актимон, сиречь любостяжательный и нестяжательный". Любостяжательный в заключении прений о монастырских вотчинах говорит: ведь земля и села не наши, а монастырские, следовательно, и мы ничего не имеем своего, но все у нас общее и принадлежит всем. На это нестяжатель отвечает: ты утверждаешь нечто смешное; это нисколько не отличается от того, как если многие живут с одной блудницей и, в случае укоров, каждый из них уверял бы: я вовсе не грешу, ибо она есть одинаково общее достояние всех. Максим сравнивал монахов с трутнями, которые "пресладко" едят каждый день, между тем как трудящиеся на них крестьяне "в скудости и нищете всегда пребывают", терпят ужасные лишения, "ниже ржаного хлеба чиста ядуще, многажды же и без соли от последние нищеты". Призывая монахов отложить "дела тьмы", т.е. "всяко преслушание и преступление божественных заповедей", он выдвигал в качестве моральной альтернативы учение о "четырех добродетелях" - мужестве, целомудрии, надежде и любви. Их исполнение предполагало исключительное сосредоточение на божественном, аскетическое самоограничение.