PhilosofFine

Однако здесь нам не нужно вдаваться в подробное изложение, во все то, что может быть здесь тематизировано. Здесь для нас существенно различие двусторонней тематики, и притом рассматриваемой с обеих сторон, как универсальная тематика.

Естественная жизнь, все равно, руководствуется ли она донаучным или научным, теоретическим или практическим интересом, есть жизнь в универсальном нетематическом горизонте. В ее естественности это как раз мир, постоянно предданный нам как сущее. В такой простой жизни слово «предданный» не употребляется, здесь нет надобности указывать на то, что мир постоянно составляет для нас некую действительность. Все естественные вопросы, все теоретические и практические цели как тема, как сущее — как возможно-сущее, вероятное, спорное, как нечто ценное, как намерение, действие и результат действия и т. д. — затрагивают что-либо в мировом горизонте. Это относится даже к иллюзиям, к недействительному, поскольку все, что характеризуется какими-либо бытийными модальностями, все же всегда бывает соотнесено с действительным бытием. Ведь мир с самого начала имеет смысл совокупности всех «действительно» сущих, не всего лишь мнимых, сомнительных, спорных, нодействительныхдействи-тельностей, они же действительны для нас только в постоянном движении, при внесении поправок, переозначивании значимостей — как антиципация идеального единства.

Но мы не станем задерживаться на этом способе «простого вживания в мир», а попытаемся выполнить здесь универсальный поворот интереса, при котором как раз и станет необходимым новое слово: «предданность» мира, потому что оно служит титульным обозначением для этой по-иному направленной, но опять-таки универсальной тематики способов предданности. Именно, нас не должно интересовать ничто другое, кроме упомянутой субъективной изменчивости способов данности, способов явления и соответствующих модусов значимости; изменчивости, которая постоянно имеет место и, образуя синтетическую связь в непрерывном потоке, приводит к возникновению единого сознания обычного «бытия» мира.

Среди объектов жизненного мира мы находим и людей, со всеми их человеческими делами и помыслами, действиями и страданиями, объединенных теми или иными своими социальными связями, вместе живущих в горизонте мира и знающих себя в нем. Стало быть, новый универсальный поворот интереса должен быть осуществлен сразу и в отношении всего этого. Единый теоретический интерес должен направляться исключительно на универсум субъективного, в котором мир в силу входящей в этот универсум универсальности синтетически связанных между собой свершений получает для нас свое обычное вот-бытие. Это многообразное субъективное постоянно протекает в естественной, нормальной жизни мира, но всегда и с необходимостью остается скрыто в ней. Как, каким методом можно его раскрыть; может ли оно быть указано как замкнутый в себе универсум собственного теоретически последовательно проводимого исследования, раскрываясь в нем как всеединство деятельной, выполняющей предельные функции субъективности, которая должна появиться ради бытия мира — мира для нас, как нашего естественного жизненного горизонта? Если эта задача правомерна и необходима, то ее выполнение означает создание новой своеобразной науки. В противоположность всем прежде разработанным объективным наукам, располагающимся на почве мира, это была бы наука об универсальном способе предданности мира, т. е. о том, в чем состоит его бытие в качестве универсальной почвы для какой бы то ни было объективности. И это означает также создание науки о последних основах, из которых всякое объективное обоснование черпает свою истинную силу и которые придают ему его последний смысл.