PhilosofFine

Лев Михайлович Лопатин (1855-1920) был одним из характернейших представителей возникшей в России в конце XIX в. академической философии. Закончив в 1879г. историко-филологический факультет Московского университета, Лопатин с 1883 г. начал научную и педагогическую деятельность на кафедре философии и до конца жизни оставался связанным с университетом. В 1886 г. он защищает магистерскую, а в 1891 г. докторскую диссертации, которые в сумме составили два тома его труда "Положительные задачи философии". С 1899 г. Лопатин возглавляет Московское психологическое общество, быстро ставшее одним из важнейших центров академической философии в России, и занимает пост его председателя до момента закрытия Общества в 1918г. В 1889г. при Московском психологическом обществе начинает издаваться журнал "Вопросы философии и психологии", который стал главным общенациональным философским журналом России. С 1894 г. Лопатин принимает активное участие в редактировании и издании журнала, с 1896г. он становится его соредактором, а с 1905 по 1918гг. (год закрытия журнала) - единственным и бессменным его руководителем. Умер Лопатин в 1920г. в Москве в период голода и разрухи, вызванных Гражданской войной.

Философское творчество Лопатина обладает гораздо большей цельностью и ясностью, чем творчество многих других русских философов. Мы не находим здесь существенного многообразия исходных принципов, однако основополагающие свои идеи Лопатин прорабатывает чрезвычайно детально и систематично. Главное убеждение, пронизывающее его работы, - это убеждение в абсолютной самобытности личности человека и абсолютном значении его духовной, творческой индивидуальности. Все метафизические построения Лопатина направлены на обоснование этого убеждения и разъяснение его смысла. В связи с этим Лопатина по праву можно признать одним из самых последовательных персоналистов в русской философии (наряду с Н. Лосским, непосредственно следовавшим за ним в основном метафизическом постулате, и Н.Бердяевым, развивавшем персоналистические идеи на существенно ином метафизическом основании).

Полагая, что человек в своем духовном существе является абсолютным центром реальности, Лопатин делает особый акцент на творческом начале человеческой личности. Сама суть личности, духовного начала человека - в постоянной творческой активности; "дух сам в себе, в своей внутренней действительности есть потенция или мощь новых проявлений или новых актов, непрерывно расширяющих конкретное содержание его бытия". На основании этого определения Лопатин резко противопоставляет физический (материальный) мир и мир духовный. "Основное свойство материи, - пишет он, - инертная эквивалентность при внешней подвижности; основное свойство духа - способность действительного развития". Это противопоставление заставляет Лопатина особое внимание уделить вопросу о взаимосвязи двух сосуществующих "миров" и объяснению причин возникновения их радикального противостояния в едином бытии. Он не смог решить все возникающие здесь проблемы; однако его подходы к этим проблемам представляют большой интерес и перекликаются с некоторыми концепциями западной философии XX в. (особенно с концепцией А. Бергсона).

Одна из ключевых проблем, которую Лопатин ставит перед собой и пытается решить в связи с тезисом о противостоянии творческого начала духа и косного материального мира, - это проблема свободы воли, или, в более точной постановке, проблема взаимоотношения однозначной причинности мира физических объектов и свободной причинности духа. Рассматривая различные концепции причинности, Лопатин приходит к выводу, что убеждение во всеобщей необходимости причинной связи, не оставляющей места свободе нашей воли, является следствием развития научного познания. Именно успехи точного естествознания в освоении законов физического мира привели к тому, что физическая, механическая причинность была признана за универсальную форму причинности вообще. Современное понятие о причинности, утверждает Лопатин, "извлечено из данных физики; его подлинная опора есть механический закон сохранения движения, поставленный в основу объяснения законов природы еще со времен Декарта; его научное подтверждение можно найти лишь в явлениях вещественного мира, и оно по аналогии только переносится на явления жизни и духа".

Возрождение более правильного, более глубокого, метафизического воззрения на причинность должно начаться с ясного осознания того, что представление о физической связи явлений возникает достаточно поздно в человеческом сознании и не является исходным, оно само базируется на указанном более глубоком понимании причинности, и только невнимательность и укоренившаяся традиция заставляет нас явно вторичное понимание ставить на место первичного. "Очевидно, общечеловеческое понятие о причинности гораздо шире современного физического понятия о ней и вовсе не включает непременной мысли об абсолютном единообразии феноменов природы. Весь смысл этого понятия в следующем: всякая действительность предполагает силу, в ней действующую, - утверждающий ее акт, ее производящее усилие, всякая проявленная энергия подразумевает предшествующую мощь такого проявления, как объяснял причинную связь еще Аристотель. В прирожденном каждому уму законе причинности ничего, кроме этого, и не утверждается: мы должны искать деятеля - раз дано действие". Очевидная первичность понимания причинности как свободы и творчества следует хотя бы из того, что только оно дает идею рождения нового, без которой мы не можем понять ни себя самих, ни окружающий мир; в то же время понимание причинности как необходимости и повторяющейся закономерности связано только с представлением о продолжении уже существующих процессов и явлений.