PhilosofFine

Еще один важнейший момент, в котором Шпет расходится с классической версией феноменологии, разработанной Гуссерлем, касается проблемы взаимосвязи чистого сознания и эмпирического сознания отдельной личности. Этой теме Шпет посвятил работу "Сознание и его собственник", которая представляет собой важную веху в развитии его философских взглядов.

Уже в книге "Явление и смысл" Шпет обращает внимание на то, что в феноменологии Гуссерля есть одно важное упущение: рассматривая два типа бытия, эмпирическое и идеальное, он упускает из виду еще один тип, который является главным, - социальное бытие. В статье "Сознание и его собственник" Шпет подходит к той же проблеме, отталкиваясь от гносеологии и от анализа эмпирического сознания. Главная цель этой работы - критика субъективизма новоевропейской философии. Вслед за Гуссерлем Шпет утверждает, что начиная с Декарта европейская философия шла к тому пониманию универсальности сознания, которое в конце концов было развито в феноменологической философии. Однако, по его мнению, в эту естественную тенденцию постоянно вкрадывалась роковая ошибка, искажавшая движение к идее чистого сознания. Она заключается в отождествлении "сознания" с "я", с неким универсальным "субъектом". Как утверждает Шпет, даже Гуссерль не избежал этой ошибки; это сделало его феноменологическую философию не окончательной формой "философии как строгой науки", а только еще одним вариантом традиционного новоевропейского субъективизма.

Незыблемым и самым важным пунктом феноменологии Шпет считает полагание чистого сознания как абсолютно исходной точки, как того первоначального, по отношению к которому и "в" котором дается все, что мы называем объектами, предметами, чувствами, переживаниями, миром, душой, личным "я" и т. д. Как мы уже говорили, так понятое чистое сознание оказывается практически тождественным абсолютному бытию, и Шпет в "Явлении и смысле" прямо проводит это отождествление. Признавая ложными все попытки "подставить" под это чистое сознание некое "я", некую "объективную душу" или "всеобщего субъекта", Шпет дает простое определение отдельного эмпирического субъекта, "я". Это определение во многом похоже на те подходы к пониманию "я", личности, которые развивали Франк и Карсавин: он определяет "я" как частное (конкретное и ограниченное) единство сознания, где под "сознанием" понимается все то же чистое сознание, эквивалентное абсолютному бытию. Важно отметить, что указанное единство сознания Шпет мыслит не только в форме личного, но и в форме соборного сознания; кроме того, он признает возможность и каких-то иных, неизвестных нам, сверхличных форм упомянутого единства. Причем все эти формы признаются им равноправными, и, например, соборное сознание оказывается самобытной сущностью наряду и во взаимодействии с личным. Нетрудно найти в этих идеях сходство с идеями многих других русских философов, анализировавших диалектику индивидуального и соборного сознания (сам Шпет упоминает имена Вл. Соловьева и С. Трубецкого).