PhilosofFine

Итак, в основе бытия лежит не материя, а сила, которая понимается разумом как "начало изменяемости мировых явлений". Естественно встает вопрос об источниках этой силы. Философ при решении данной проблемы особо подчеркивает, что ее начала "нельзя искать в субъекте". Индивидуальное или "частное начало" не может "итожиться в бесконечное" и всеобщее, напротив, оно должно получать свой источник от всеобщего. Поэтому он делает вывод, что "сила или причина бытия каждого явления заключается во "всем". "Все", с точки зрения Хомякова, содержит ряд характеристик, принципиально отличающих его от мира явлений. Во-первых, ему присуща свобода; во-вторых, разумность (свободная мысль); в-третьих, воля (волящий разум). Такими чертами может обладать только Бог. В приведенных выше рассуждениях предугаданы многие положения философии всеединства, которая стала достаточно стройной системой благодаря трудам В. С. Соловьева.

Хомяков понимал мир как результат деятельности "разумной воли", т. е. как "образ единого духа". Поэтому познать действительность можно лишь при условии приобщения к "сфере духовного". Главным недостатком гносеологических построений немецкой классической философии, по Хомякову, было то, что она исследует познание "без действительности, как отвлечение". В этом абстрагировании проявляется рационализм, преувеличение значения схематического познания. Никакая рассудочная схема не может выразить сложность духовного мира, а ведь "познаваемое в своей полноте есть полный образ духа". "Полный образ духа" человеку в принципе недоступен, даже если он преодолеет "односторонность рационализма", так как "дух познаваемый не проникает вполне" в сущность познаваемого. Из этого не следует, что Хомяков стоял на позициях агностицизма. Вслед за Кантом он разделял познаваемую действительность на мир сущностей и мир явлений, но если у немецкого философа между этими понятиями лежит непроходимая граница, то у него они взаимопроникают друг в друга. Единство сущности и явления обусловлено их единой основой, т. е. "духовной силой". На уровне сущности "сила" выступает "в смысле закона" изменения явлений, на уровне явления она вторгается в материальный мир, в "мир вещества". Следовательно, в познании человек имеет дело с двумя родами истин: первые характеризуют сущность, вторые - явление. Истины первого порядка находятся "по ту сторону рассудка" и выступают как "непосредственное живое и безусловное знание". Подобное знание, считал Хомяков, "следует назвать верою", оно гораздо выше знаний, полученных путем "отвлеченного рационального анализа". Особое значение в познавательном процессе, по его мнению, имеет воля. Воля выступает как особая сила разума, в то же время понятие о ней "дается человеку извне". Сама воля "не переходит в образ познаваемый", принадлежа к "области допредметной", но именно она определяет отношения человека "к предметам, их способы познания". Если воля имеет благую направленность и исходит из признания действительности как "образа духа", то она возвышает человека, приводит его к озарению, к "живознанию". Если же воля поддерживает мысль о всесилии разума, то у человека появляется несбыточная надежда "своими силами достичь совершенства и полноты развития". Такая самоуверенность неизбежно вызывает господство "утилитарных начал", а отсюда "презрение всякого мышления, не ведущего к материальным выгодам". Воля теснейшим образом связана со свободой, а значит, и с нравственным выбором личности, она имеет "вседержавность" в сфере морали. Воля каждого отдельного человека не обладает полнотой, она несовершенна, как и несовершенны его разум и его поведение. Высшие истины доступны лишь интеллекту, находящемуся "в полном нравственном согласии со всемогущим разумом", но такое состояние для индивидуального сознания недостижимо, оно свойственно лишь "всецелой полноте" человечества. Индивидуализм, отрывающий человека от духовной целостности, сопровождается деградацией лучших его качеств, напротив, "в самозабвении находит он прибыток расширяющейся жизни". Следовательно, философские идеи, относящиеся к сущностному уровню, а значит, связанные с "жизнью духа", недоступны "отдельному разуму", он тут "бессилен и бесплоден".