PhilosofFine

Становление взглядов Киреевского было довольно сложным и длительным процессом. Он рано приобщился к идеям немецкой философии, и прежде всего к трудам Шеллинга, в меньшей степени Гегеля, в то же время знакомство с отечественной духовной традицией было явно недостаточным. Отсюда понятно, почему первый этап его творчества может быть охарактеризован как своеобразное консервативное западничество; не случайно и свой журнал он назвал "Европеец". Под влиянием Хомякова, монахов Оптиной пустыни, благодаря участию в издании творений отцов церкви у философа происходит поворот к славянофильским принципам. В 40-50-х гг. он становится одним из главных идеологов славянофильства.

Киреевский, как и Хомяков, не создал законченной философской системы, но, несмотря на это, в славянофильском кругу именно он считался специалистом в области философии. Главными философскими работами мыслителя являются статьи "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России" (1852) и "О необходимости и возможности новых начал для философии" (1856). Киреевский намеревался продолжить свои изыскания, с тем чтобы более подробно обосновать принципы новой философии, но ранняя смерть не позволила ему этого сделать.

Анализируя основания, на которые опиралось западноевропейское и русское просвещение, а значит, и философствование, Киреевский пришел к выводу об их принципиальной несхожести. Она обусловлена следующими факторами: этническими отличиями восточных славян от западноевропейцев и путями формирования у них государства; различной формой проникновения христианства в эти народы; наконец, способами передачи "образованности древнеклассического мира".

В узких границах Западной Европы происходит смешение различных племен, между которыми царит "дух враждебности". Само государство на Западе является следствием завоевания одного народа другим. Поэтому "европейские общества, основанные насилием . - писал он, - должны были развить в себе не общественный дух, но дух личной отдельности". В России же государство возникает вследствие "органического развития славянского племени". С самого начала ведущую роль в русском обществе играет община ("так называемые миры"), и человек, "принадлежа миру", согласовывал свое поведение как в общественной, так и в частной жизни с "традиционным и однообразным обычаем". Отсюда понятно, что на Руси мало была известна "личная самобытность, основа западного развития".

Существенные отличия между Западом и Россией, по мнению Киреевского, были и в путях их христианизации. На Западе, в Римской империи сформировались прочные языческие традиции, притом не только на уровне обычая, но и в сфере интеллекта; долгое время к новой религии враждебно относились императоры, вследствие этого приобщение к евангельским истинам было "длительным и мучительным процессом". Напротив, христианство, "проникнув в Россию, не встретило в ней тех громадных затруднений, с какими должно было бороться в землях, пропитанных римской образованностью". Следуя традициям римского права, западное христианство выдвигает на первый план формальный критерий приобщенности к церкви, который берет верх над сущностной стороной церковной жизни. С точки зрения католицизма единство церкви сводится к "наружному единству епископов", ее святость - к "непогрешимости римского папы", проблема спасения трактуется "через избыток или недостаток наружных дел", совершенных для внешней пользы церкви, отождествляемой часто с церковной иерархией. На Руси же главным фактором религиозности становится преобразование "внутреннего состояния" души, ведущее к "новой жизни в духе". Христианство пронизывает "быт русского человека, его убеждения", становится в подлинном смысле жизненным, и в результате побеждает не внешняя правда, а "существенная справедливость", не материальная выгода, а "нравственные требования". Итак, в западном христианстве, по мнению Киреевского, принадлежность к церкви, поведение человека оцениваются с формальных позиций, опираются на внешние критерии, православие же рассматривает "воцерковление" с содержательной стороны, делает акцент на реальном преобразовании внутреннего мира человека.