PhilosofFine

Наконец, по-разному Запад и Русь приобщались к "образованности древнеклассического мира". На Западе влияние дохристианских римских традиций "на новорождающуюся образованность было всеобъемлющим". Поэтому там не произошло в полном объеме христианского преображения "умственного характера Рима". Во всех особенностях поведения гражданина Рима, по Киреевскому, отражается одна общая черта, состоящая в том, что "наружная стройность его логических понятий была для него существеннее самой существенности". Не случайно в западном богословии непререкаемым авторитетом становится Аристотель, ибо и у древнегреческого философа, и у западных теологов "духовное убеждение" искало себе оправдание "в рассудочном силлогизме". После раскола церкви формальная рассудочность окончательно подчиняет себе все проявления религиозной жизни на Западе. Более того, отпадение Рима от вселенской церкви было обусловлено, считал Киреевский, господством рационализма в западном мышлении, ибо введение новых догматов оправдывалось "единственно логическими выводами западных богословов".

В Россию "античная мудрость" перешла уже преобразованной благодаря восточной патристике. При этом учителя православной церкви не проявляли "особого пристрастия к Аристотелю", но большая их часть отдавала "явное предпочтение Платону". В своих богословско-философских трудах они обосновывали путь "возвышения разума от рассудочного механизма к высшему, нравственно свободному умозрению". Восточным отцам церкви удалось языческую философию обратить "в орудие христианского просвещения", и она, "как подчиненное начало, вошла в состав философии христианской". Внешние обстоятельства, падение Византии не позволили в полной мере расцвести "православно-христианской философии", но следы ее сохранились "в писаниях святых отцов православной церкви". Их изучение перешло в Россию, и под его влиянием "сложился и воспитался коренной русский ум, лежащий в основе русского быта".

Эти различия обусловливают, по мнению Киреевского, принципиальные особенности православного и католического способов мышления. Восточные мыслители, стремясь к истине, заботятся "прежде всего о правильности внутреннего состояния мыслящего духа; западные - более о внешней связи понятий". Восточные мыслители для осознания "полноты истины ищут внутренней цельности разума", при которой отдельные способности духа "сливаются в одно живое и высшее единство"; западные, напротив, считают возможным достижение полной истины лишь через разделение "сил ума, самодвижно действующих в своей одинокой отдельности".

Своеобразие западной духовной традиции отразилось, считал Киреевский, и на основных этапах развития европейской философии. Самым "ясным выражением" средневековой Европы была схоластика, "душу которой составлял Аристотель". "Предмет веры" стал опираться на логические умозаключения, громадные труды схоластов были наполнены "сплетениями из голорассудочных понятий", но вместо подлинно жизненных проблем на первое место вышли "самые несущественные стороны мышления". В результате "живое, цельное понимание внутренней, духовной жизни и живое, непредубежденное созерцание внешней природы равно изгонялись из оцепленного круга западного мышления". "Здание схоластики" казалось внешне очень прочным, но, как только пошатнулись позиции католицизма, "оно мгновенно разрушилось". Новая философия в лице Ф. Бэкона и Р. Декарта обосновывает иное направление мышления; изменяется предмет философии, но "перевес рассудочности и . слепота к живым истинам сохранились почти по-прежнему". Две ветви "западного любомудрия" - одна, идущая от Бэкона, и другая, берущая свое начало с Декарта, - одинаково приводят мышление к отрицательным результатам. Прямым следствием развития бэконовской философии явились взгляды Д. Юма, доказывающие "силою беспристрастного разума, что в мире не существует никакой истины". Последователи Декарта в лице Спинозы и Лейбница также демонстрировали "избыток логической рассудочности", которая своими отвлеченными понятиями заслоняла истину. Наконец, появляется Кант, утверждающий, что "для чистого разума никаких доказательств о высших истинах не существует". Другие представители немецкой классической философии - Фихте, Шеллинг и Гегель, несмотря на свою одаренность, не смогли, с точки зрения Киреевского, преодолеть кризис западноевропейского способа мышления. Система Фихте путем силлогизмов доказывала, что "весь внешний мир есть только мнимый призрак воображения", а реально существует лишь "одно саморазвивающееся я". Шеллинг, напротив, утверждал реальное существование внешнего мира, но его "душа мира" есть не что иное, как "человеческое я, развивающееся в бытии Вселенной для того только, чтобы сознать себя в человеке". Гегель еще более "укрепил и распространил ту же систему саморазвития человеческого самосознания". В его взглядах законы логического мышления доведены "до последней полноты и ясности результатов", и тем самым окончательно была показана их односторонность.