PhilosofFine

Предметом нашего исследования является представление о пределах объективного знания в физике, в частности в физике пространства-времени. Существуют ли эксперименты, способные четко указать нам на них, либо не является ли вопрос о пределах знания слишком философским и лежащим за пределами физики как науки? Для Бора, Эйнштейна и многих других физика в состоянии дать обоснованный ответ на поставленный вопрос. В этом смысле отдельные части физического знания функционируют как основания для более общих и абстрактных философских построений относительно природы научного знания. Что физика сама по себе может предположить относительно реальности, а еще лучше относительно соотношения реальности «как таковой» и реальности «как она открывается нам»? Еще более важен ответ на вопрос: что мы можем знать относительно каждого из аспектов реальности? В каком отношении физическое знание находится с физической реальностью, о которой говорит Эйнштейн? Придерживается ли современная физика точек зрения Бора или Эйнштейна относительно того, что мы можем и чего не можем знать о реальности?

Поскольку предмет нашего исследования тесно связан с самим физическим знанием, нам не обойтись без краткого экскурса, например, в теорию относительности (см. дополнение А). В настоящий момент теория относительности (как СТО, так и ОТО) является основной теорией, описывающей природу пространства, времени и движения вещества как на микро-, так и на макромасштабах. В рамках современной научной картины мира, по-видимому, можно говорить лишь о двух «базовых», фундаментальных теориях, которые в самом общем виде полностью репрезентируют все современное физическое знание о мире, - это теория относительности и квантовая механика. Данное пособие посвящено первой из них. В любом случае, мы будем исходить из представления о том, что корректные физические представления являются необходимым основанием для постановки философских вопросов. Последнее предположение нетривиально. Мы будем опираться на достаточно распространенную, особенно в отечественной философии науки, точку зрения, согласно которой, обращаясь к анализу концептуальных оснований научной теории, мы тем самым проясняем для себя ее философское содержание. Это очень тонкий момент, затрагивающий весьма болезненную точку соприкосновения предмета исследования философа в области философии науки и, например, ученого-естественника. Не следует путать философские рассуждения «о том, что есть» [Куайн, 2003] или о различии «явления» и «действительности» [Рассел, 2001] и конктретно-научные рассуждения о трудностях современной науки. Существуют физические проблемы, такие как проблема сингулярности в общей теории относительности или проблема расходимостей в квантовой механике, и в то же время есть философские проблемы, такие как анализ нагруженности наблюдения. Говоря о взаимоотношении физики и философии, мы всегда можем воспользоваться двумя крайностями и «опуститься» и до расселовского полного отрицания возможности влияния философии на что бы то ни было, кроме нее самой, и до вполне экстремистского полагания философии науки некоторым «генеральным штабом», определяющим стратегию развития физики. Читатель может придерживаться как той, так и другой точки зрения. Наша точка зрения весьма близка по духу той реалистской позиции, анализу которой посвящено пособие: возможность философской рефлексии над теоретическими и экспериментальными основаниями научного знания ни в коем случае не является отрицанием какой бы то ни было объективности физики или философии, или аргументом в пользу их абсолютной истинности, она указывает на предмет исследования философии науки и ни на что иное. На наш взгляд, бессмысленно смешивать в данном случае философию в ее «чистом» понимании, физику и конкретную предметную область философской рефлексии, возникающую в силу актуальности и фундаментальности мировоззренческих проблем, поднимаемых наукой, что в равной степени относится и к результатам, которые достигаются в этих областях знания.

Наша абстрактная цель, реализация которой выходит далеко за рамки данного пособия, - раскрыть роль содержания моделей концептуального пространства-времени в содержании современной научной картины мира; тем самым мы надеемся избежать конфликта профессиональных философов и, например, ученых-естественников и тех, кому кажется, что он что-то понимает в философии. Прежде чем приступить к изложению материала, необходимо обозначить некоторый план нашего рассуждения, который будет способствовать более адекватному подбору релевантных данных и отражать представление о целях нашего исследования, что в конечном счете существенно повлияет на заключение, как справедливо заметил сэр Карл Поппер.