PhilosofFine

Такое представление об объективности можно перенести на научное знание. В первую очередь, это потребует того, чтобы метод и сам характер научного исследования исключал (избегал) влияния индивидуальных предпочтений отдельных ученых или исследовательских коллективов, а также особого влияния теоретических или методологических представлений и установок. В этом случае, избавившись от излишней субъективности и ангажированности, можно рассчитывать на более или менее вероятную объективность научного метода.

Последнее время любые рассуждения относительно объективности знания все чаще сталкиваются с проблемой так называемой «натурализации». По мнению Филипа Китчера современная философия переживает период «возрождения натурализма», что является закономерной реакцией на успехи аналитической традиции, возникновение которой ознаменовало «лингвистический поворот» в философии [Kitcher, 1990].

Натурализация эпистемологии

Основанием для обоснования научных теорий являются эмпирические данные. Философские построения также требуют определенной отправной точки аргументации. Эпистемологические построения, например, просто обязаны быть основанными на каком-то конкретном представлении о знании, для того чтобы обеспечить дополнительную достоверность и практичность достаточно общих построений. Конкретные представления обеспечивают основания для проверки в том случае, если модель недостаточно хорошо объясняет или интерпретирует отдельные детали нашего представления о знании.

Потребность в конкретно-научных основаниях для философских построений, как правило, называют натурализацией, в данном случае - натурализацией эпистемологии. Натурализация требует избегать исключительно абстрактной философии, основанной только на логике и рассудке, а также предписывает то, каким знание должно быть «на самом деле», путем создания специфической модели знания, которой должны удовлетворять различные реальные, выбранные заранее агенты или ситуации. Натурализованная эпистемология является эмпирической в том смысле, что она основана на «эмпирических данных» того, как в реальных ситуациях фактически устанавливается знание. Перцептуальное знание, например, может быть установлено путем изучения оснований оптики, физиологии и психологии и применения их к реальным актам зрительного восприятия.

Говоря о научном знании в целом, мы не можем анализировать роль эксперимента, просто говоря об абстрактном экспериментировании, мы всегда обращаемся к конкретным случаям, изучая теоретические построения, инструментарий и реальную практику. Понимание знания с позиции натуралистской перспективы требует понимания физической природы познающего и вещей, которые он познает, другими словами, оно требует знания, или задания, «метафизики» взаимодействия между человеком и миром.

Натурализованная эпистемология изучает то, что мы можем знать и как мы можем знать, полагая, что природа познающего, так же как и мира, позволяет нам получить знание о мире. Основанием для такого предположения, как правило, служат результаты конкретных научных исследований. Наш основной вопрос - вопрос о пределах физического знания: в каком смысле в данном случае возможна натурализация наших эпистемологических построений и возможна ли она вообще?

Как отмечено выше, говоря о пределах физического знания, есть опасность попасть в порочный круг, когда мы будем стремиться использовать физику для того, чтобы оценить пределы самого физического знания. Впрочем, подобный круг возникает при анализе любой науки. Научные данные должны быть оправданно заслуживающими доверие и поддающимися интерпретации. Часто эта оправданность принятия данных основана на неких теоретических предпосылках, представлениях о том, как эти данные «возникают» и что должны «означать». После этого эмпирические данные используют для проверки теории. Ученый должен быть чрезвычайно внимателен и осторожен во всем, что касается интерпретации эмпирических данных и их роли в проверке теории: поддержку получает (или «извлекает выгоду» из этих данных) не та теория, которая использовалась для интерпретации эмпирических данных, а другая. Аналогичную обеспокоенность можно высказать относительно различных попыток натурализации эпистемологии.