PhilosofFine

Если упомянутые выше мыслители могут быть условно отнесены к "философии разума", то "философию веры" наиболее ярко в XVIII столетии представляло движение русских масонов. Чтобы понять причины широкого распространения и влиятельности масонства в России, необходимо вспомнить про истоки этого движения, весьма популярного в Европе в XVIII в.

Западные масоны были наследниками оккультной и мистической традиции поздней античности, а одним из главных источников их учения был гностицизм, который во II-III вв. выступил с претензией на универсальный синтез самых влиятельных мировоззренческих "парадигм" раннехристианской эпохи: восточных дуалистических учений (зороастризм и др.), античной философии и молодого христианства. Знание, являвшееся результатом такого синтеза, гностики считали доступным лишь немногим избранным, поэтому их движение выразилось в создании замкнутых религиозно-философских сообщест, в которые допускались только посвященные. В этом смысле без труда прослеживается преемственность между гностицизмом и масонством в самой форме организации замкнутых мистических сект. Однако еще более значимым является совпадение содержания гностического учения и того сокровенного знания, которое хранили масоны.

Значение гностицизма выходит далеко за рамки истории религиозных движений поздней античности, в гностицизме нашла себе наиболее адекватное воплощение та мировоззренческая парадигма, которая после ухода античной цивилизации с арены истории сумела остаться единственным достойным противником августиновского христианства. В определенном смысле можно утверждать, что вся история европейской культуры и европейской философии начиная с раннего Средневековья (после окончательного вытеснения языческих верований на периферию общественной жизни) пронизана борьбой двух главных мировоззренческих парадигм - традиционного христианства в его августиновской версии и гностицизма, принимавшего очень разные, но всегда узнаваемые формы. Первую из этих парадигм правильнее всего было бы назвать парадигмой христианского платонизма, поскольку она описывает земной мир как вторичную и несовершенную ("испорченную" грехом) "копию" подлинной, божественной реальности, вмещающей в себя в завершенной и совершенной форме все, что существовало, существует и будет существовать в нашем земном бытии. Бог в этом случае предстает как всемогущий творец, который создал мир в полном соответствии со своим замыслом и который, несмотря на грехопадение и "порчу" мирового бытия, остается всевластным распорядителем всего происходящего в нем. В рамках такой интерпретации мира творчество и свобода человека не имеют принципиального значения; при анализе этих понятий философия прежде всего должна разоблачить привычное для нас убеждение в фундаментальности нашего творчества и кажущейся безграничности нашей свободы. Высшей добродетелью личности должно стать смирение перед своей неспособностью что-либо существенно изменить в мире.

Мифологической основой противоположной мировоззренческой концепции, происходящей из гностицизма, является парадоксальная идея о неудаче творения (в самом античном гностицизме полагалось, что наш мир создан не верховным, полностью благим Богом, а низшим божеством - злым и мстительным Демиургом). Бог предстает здесь как "творец-неудачник", создавший мир, но не сумевший по каким-то непонятным причинам реализовать во всей полноте свой предвечный замысел. Мир оказывается "незавершенным", "недоделанным" и, как следствие, - неподвластным своему творцу, в значительной степени независимым от него, непредсказуемым в своем генезисе. В этом случае человек является не только центральным элементом земного бытия, но и центральным персонажем всей той мировой трагедии, в которую было вовлечено неудачей творения бытие вместе с его творцом. Именно человек в этой парадигме становится носителем еще не исполненного замысла творения и обладателем тех сил, которые способны "исправить" бытие, привести его к состоянию высшего совершенства. (В самом античном гностицизме и его средневековых вариациях господствовало крайне негативное отношение к плоти, к телесному миру, однако в более поздних версиях гностического мировоззрения возобладало представление о возможности "исправления" бытия.) Творчество человека оказывается полностью равноправным творчеству Бога, и даже более значимым, чем последнее, поскольку акт творения, совершенный Богом, закончился существенной неудачей, в то время как у человека нет права на такую же "ошибку", его творческие деяния обязаны устранить все изъяны бытия и тем самым восполнить недостатки божественного творчества. Соответственно, и свобода человека понималась здесь как абсолютное качество, не способное быть ограниченным, поскольку только оно в этом мире и является точным образом и проявлением божественного; в мироздании нет ничего равного ей по своему метафизическому статусу. Развитие этой идеи неизбежно вело приверженцев гностического мировоззрения (в развитой философской его версии) к пониманию самого Бога всего лишь как бездны человеческой свободы, как "темной" глубины потенциальности, заложенной в человеке и жаждущей актуализации в мире. Непредсказуемость мирового и исторического процесса ведет к тому, что именно на человека возлагается ответственность за судьбу того божественного замысла, который проявился при рождении бытия, но так и остался невнятным, только предугадываемым, и который по крупицам воссоздается человеком в каждом акте своего творчества (как мы увидим ниже, в русской философии наиболее полное воплощение последней идеи дал Н.Бердяев).