PhilosofFine

Наиболее важный, в философском смысле, аспект взглядов Леонтьева связан с его пониманием сущности христианства. Хотя он категорически протестует против любых попыток свободной, философской интерпретации христианских догматов и смысла христианской веры, сам он не избегает того, чтобы по-своему расставить акценты в системе принципов христианского мировоззрения. В результате создаваемый им образ православия в такой же точно степени, как и представления других русских философов религиозного направления, невозможно признать точным и адекватным отражением всей полноты и сложности духовного содержания религии и церковной жизни.

Непрекращающаяся в европейской истории на протяжении столетий спор об "истинном" смысле христианской веры был связан с наличием внутри христианского учения двух фундаментальных противоречий: во-первых, противоречия между принципом свободы личности и требованием подчинения авторитету церкви и, во-вторых, противоречия между идеей всеобщей любви, ведущей человека к совершенству, и убеждением в радикальной, неисправимой греховности земного мира и земного человека. Жизнеспособность христианства и его огромная роль в развитии культуры в немалой степени были связаны с тем, что ему долгое время удавалось сохранять баланс между полярными принципами и убеждениями в каждой из этих оппозиций. Однако тот переворот в культуре и мировоззрении, который совершила эпоха Возрождения, коснулся и основ христианской религии, породил многочисленные попытки по-новому расставить акценты в системе ее базовых принципов. В частности, лютеровскую Реформацию и рождение протестантизма можно рассматривать как результат устремления к более прямому и ясному разрешению указанных двух противоречий: утверждая приоритет личной свободы человека в делах веры, Лютер одновременно во второй оппозиции смещает центр тяжести в сторону идеи неисправимой греховности человека. В дальнейшем желание более рационального, философского оформления христианского мировоззрения неизбежно вело к преобладанию первых сторон этих оппозиций над вторыми: новозаветные принципы свободы и любви все больше и больше вытесняли ветхозаветные принципы авторитета и неискоренимой греховности (несовершенства).

Как мы пытались показать в предшествующих главах, эта тенденция господствовала и в развитии русской философии, начиная с конца XVIII в. Своей кульминации она достигла у Достоевского, мировоззрение которого уже совершенно неортодоксально, а в некоторых моментах вступает в прямое противоречие с христианской догматикой. Из упоминавшихся выше философов, пожалуй, только у Чаадаева и Хомякова можно найти противоположную тенденцию - стремление выдвинуть на первый план принцип авторитета и убеждение в греховности человека. Но даже и в их взглядах без труда обнаруживаются недогматические элементы, которые с трудом можно согласовать с каноническим православием (см. разделы 3.1 и 3.3). На этом фоне Леонтьев выступает в качестве наиболее последовательного и решительного сторонника именно традиционного, византийского православия, в котором на первом плане - подчинение авторитету и уверенность в невозможности земного совершенства. "Православие византийское, - утверждает он, - как известно, имеет в себе, между прочим, две стороны: для государственной общественности и для семейной жизни - оно есть религия дисциплины. Для внутренней жизни нашего сердца - оно есть религия разочарования, религия безнадежности на что бы то ни было земное".