PhilosofFine

В построении новой концепции Абсолюта Франк всецело опирается на уже сложившуюся в русской философии традицию. Начиная с середины XIX в. указанная проблема находилась в центре исканий всех русских философов и составляла главный побудительный мотив самых оригинальных философских построений. Наиболее последовательная критика традиционного видения Абсолюта принадлежала Вл. Соловьеву. Он очень точно подметил, что характерное для западной культуры одностороннее представление о человеке, о господстве в нем абстрактного рассудка вело в западной метафизике к тому, что само абсолютное начало, обосновывающее бытие мира и человека, понималось как абстрактное, отвлеченное начало. В противоположность этому понимание человека как конкретной и цельной личности неизбежно вело к тому, что в качестве метафизической основы мира также полагалось абсолютно конкретное начало, являющееся всеобъемлющим синтезом многообразных определений реальности. Для Соловьева метафизическое начало мира, Абсолют - это абсолютная личность, а не абсолютное мышление, как у Гегеля. Это означает, что и отношение человека к метафизическому началу миру уже нельзя понимать как рациональное отношение (познание). Оно должно носить интуитивно-иррациональный, мистический характер, вовлекать в себя всю личность, все ее способности и тем самым обосновывать их.

В своей метафизической системе Франк последовательно развивает тенденцию. Он отвергает приоритет рационального в человеке и Абсолюте; фундаментальная творческая способность личности может быть понята только как иррациональное начало, реализующееся в целостном акте жизни (понимаемой при этом не в ее биологическом аспекте, что составляло слабое место концепции В. Штерна, а в самом общем, метафизическом смысле). Однако признание приоритета иррациональных сторон бытия вовсе не означает полного отрицания значимости рассудка, разума. Еще более решительно, чем Вл. Соловьев, Франк пытается обосновать единство иррационального и рационального в мире, человеке и Абсолюте. Поскольку рациональная сторона нашего бытия проявляется в процессе познания, эта проблема преобразуется в проблему взаимосвязи рационального познания и более глубоких, мистических, иррациональных форм отношения человека с реальностью. Этому и посвящено важнейшее сочинение раннего периода творчества Франка - книга "Предмет знания".

По своему замыслу и по той роли, которую она должна была играть в русской философии, эта книга по праву может считаться русской "Критикой чистого разума". Как и Кант, главной целью своего исследования Франк видит отвержение претензий разума на абсолютное господство в человеке; именно на установление "границ" разума направлен тот анализ отвлеченного познания, который содержится в книге. Однако в отличие от Канта ограничение претензий разума вовсе не ведет Франка к агностицизму и признанию недоступности для человека подлинной реальности. Наоборот, ограничение разума - это выявление его естественного места в более широкой, всеохватывающей системе взаимосвязей человека с реальностью, это понимание разума как частного момента в фундаментальном акте интуитивного отождествления сознания с бытием, в фундаментальном акте жизни.

В своем анализе структуры познания Франк во многом повторяет логику Вл. Соловьева. По Соловьеву, традиционные концепции познания - эмпиризм и рационализм, основанные на абсолютизации ощущений и идей,- неудовлетворительны потому, что в основу познания кладут то, что само требует основы в чем-то другом: и ощущения, и понятия существуют только в отношении к тому, что имеет ощущения и понятия. Единственный правильный путь в обосновании познания - признание, что в его основе лежит трансцендентный акт непосредственного соединения с Абсолютном, стоящим не только выше ощущений и понятий, но и выше самого бытия как такового. Эта точка зрения обозначалась Соловьевым как мистицизм и оценивалась как третий (наряду с эмпиризмом и рационализмом), единственно верный тип философствования. Мистическое единение с конкретным Абсолютом, с "всеединством" составляет основу познания и творчества человека; это и есть акт подлинной жизни.

Соловьев полагал, что в этом акте стирается различие идеального и материального - всеединство выше этого различия. Однако, устраняя традиционное для европейской метафизики противопоставление двух сфер бытия, Соловьев не избежал другой, не менее существенной формы дуализма. Возникающее в его философии противопоставление Абсолюта (всеединства) и идеально-материального бытия, раздробленного и "отпавшего" от всеединства, оказывается не менее существенным и радикальным, чем традиционное противопоставление "мира вещей" и "мира идей".

Именно на преодоление этого дуализма и направлен анализ отвлеченного знания у Франка. В этом смысле его позицию по отношению к системе Соловьева можно сравнить с позицией Аристотеля по отношению к системе Платона. Явно не полемизируя с Соловьевым, Франк по сути перерабатывает соловьевскую концепцию всеединства с тем, чтобы устранить из нее скрытые противоречия. Сохраняя главную идею о том, что подлинная философия может быть только мистической, Франк тем не менее делает объектом мистического опыта не запредельную реальность, но единственную "посюстороннюю" реальность нашего мира, реальность самого бытия. Самым главным здесь оказывается мистическое восприятие окружающей нас реальности во всех ее частных и ограниченных проявлениях, как естественной и неотъемлемой части всеединого целого, а не отрицание этой реальности ради чего-то выходящего за ее пределы.