PhilosofFine

Мы, несомненно, обладаем такой интуицией по отношению к своей личности. В результате приведенное рассуждение дает обоснование тому методу построения диалектики всеединства, который Карсавин использует в книгах "Философия истории" и "О личности". Эксплицируя содержание интуиции, в которой каждый из нас постигает всю полноту своей собственной личности, Карсавин, по сути, описывает Абсолют-всеединство, причем это и есть то самое описание, которое радикально и окончательно преодолевает традицию "отвлеченных начал": ничто не может быть признано подлинным конкретным Абсолютом, кроме самой эмпирической личности, постигаемой во всей ее иррационально-интуитивной полноте.

Этот исходный принцип Карсавин наиболее ясно формулирует в книге "О личности", причем в терминах, заставляющих вспомнить как метафизику С. Франка (изложенную к тому времени в книгах "Предмет знания" и "Душа человека"), так и "фундаментальную онтологию" М. Хайдеггера. "Я познаю себя существующим. Это значит, что я познаю себя бытием. Но такое познание - нечто неизмеримо большее и более реальное, чем логическая операция, включающая меня в отвлеченное родовое понятие бытия. Есть ли это понятие или нет, а если оно есть, то что оно такое, - вопрос особый и, во всяком случае, вторичный . Я же не один из экземпляров, попадающих в коробку с этикеткою: "бытие", но - само бытие. И я не какой-то отрезок или кусочек бытия, данный мне в удел, но - само единое и неделимое бытие, ибо бытие едино и единственно. Поэтому если я познаю себя бытием, то и бытие познает себя мною, а познание им себя мною есть познание мною себя - им".

Тот факт, что Карсавин выдвигает на первый план именно понятие личности, а не понятия человека, человеческого бытия, сознания (как это делают другие основоположники новой онтологии), подчеркивает его принадлежность к традиции философии всеединства в той ее мистической форме, о которой не раз говорилось выше (к традиции, идущей от Плотина и Николая Кузанского к Шеллингу и Вл. Соловьеву). Для Карсавина понятие "личность" практически тождественно понятию "всеединство", поскольку личность по определению есть единство множества. Кроме того, в силу последовательного проведения принципа всеединства (в форме "часть тождественна целому") Карсавин не испытывает никаких трудностей в доказательстве тезиса "Абсолют есть личность" и в определении характера Абсолюта-личности - поскольку это есть непосредственно данная каждому человеку его собственная эмпирическая личность. Та ключевая интуиция тождества части и целого, которая лежит в основе иррациональной диалектики всеединства, должна пониматься совершение конкретно - как интуиция тождества конкретного (моего) "я" ("всей" личности) с любым ее частным моментом. Еще раз необходимо подчеркнуть: ее нельзя рассматривать как "пример" или "иллюстрацию" более фундаментальной интуиции тождества части и целого в "мировом", "глобальном" всеединстве - она в точности и есть эта самая интуиция. И если мы все-таки проводим какие-то неиллюзорные различия между отдельными личностями, между личностью и миром, личностью и Абсолютом, то эти различия сами должны быть реконструированы на основе указанной интуиции, данные различия в любом случае вторичны по отношению к ней.

Интуицию тождества личности и ее любого момента Карсавин пытается эксплицировать во всех своих главных философских трудах. Особенно наглядно это сделано в "Философии истории", причем - в явном противопоставлении традиции "отвлеченных начал" с ее стремлением к трансцендентному и абстрактному Абсолюту; "мы утверждаем, - пишет Карсавин, - реальное, наиреальнейшее бытие (esse realissimum) всеединого в своих качествованиях, в своем времени и в своем пространстве субъекта, индивидуальной всеединой души. Она вся в каждом своем моменте и сразу вся во всех своих, отличных друг от друга, моментах. Она их множество и их единство и каждый из них целиком. Но ее нет без качествования ее в ее моментах, хотя возможно и вероятно, что она качествует еще и в других, нам совершенно неведомых. Ее нет - без всяких оговорок нет - в смысле отвлеченной, трансцендентной ее качествованиям и эмпирии души, будет ли такая "отвлеченная душа" по старому обычаю прежних метафизиков называться просто душою или "духом", или как-нибудь иначе. Всякий момент души есть она сама и вся она, но только в его качествовании. Как момент, он противоречит всем другим моментам, однако, как сама всеединая душа, он им не противостоит, а есть каждый из них и все они".