PhilosofFine

Объективность скорости света или величины пространственно-временного интервала является аргументом в пользу реализма, указывая на то, что мы можем вполне обоснованно утверждать нечто о мире, даже если мы не в состоянии наблюдать это непосредственно. Мы можем обладать знанием относительно того, что скрывается за данностью явлений, принимая данные наблюдений как свидетельства в пользу объективного знания. Результат вряд ли можно будет считать доказанным, скорее подкрепленным имеющимися свидетельствами, однако это будет результат, говорящий нечто об объективной реальности.

Отметим, что само понятие объективности знания скорее относится к понятию «знание», чем к таким понятиям, как «вещь» или «реальность», тем более если мы говорим об уже известных вещах. Объективность чего-то обнаруживает скорее эпистемологический аспект сущности вещи, а не онтологический. Другими словами, правильнее указывать на объективность системы знания в области астрономии или физики высоких энергий, чем на объективность черных дыр или кварков. Статус объективности, в том случае если мы говорим об объектах (в онтологическом смысле), будет указывать только на их существование. Это лишь обозначение, которое присваивается после того, «как основная часть работы уже проделана», поскольку суть такого представления об объективности основана на релевантном утверждении существования, которое само по себе обосновано обращением к объективности знания о вещи. Поэтому утверждения относительно объективности электронов, струн или кварков как «составляющих» объективной реальности не являются частью нашего понимания отношений между нами как познающим субъектом и миром, относительно которого это понимание выстраивается.

Эпистемологическая концепция объективности более удобна, обладает рядом преимуществ. Установление объективности в этом смысле не требует сравнения утверждения относительно объекта с объектом как таковым, «не замутненным» воздействием познающего субъекта. Другими словами, от нас не потребуется сравнивать, как удачно отметил Томас Нагель, «взгляд отсюда со взглядом из ниоткуда» [Nagel, 1986]. Естественно, у нас нет доступа ко «взгляду из ниоткуда», адекватная концепция объективности должна поддаваться оценке на основе доступной информации, т. е. той, которая уже нагружена, «замутнена» познающим субъектом. Например, суждение относительно правильной калибровки микроскопа будет в достаточной степени обосновано только на основе определенного уровня понимания особенностей оптики как науки и устройства микроскопа, на основе понимания того, как она работает. Нам нет необходимости обращаться к тому, что будет анализировать этот микроскоп.

Достижение объективности - это в первую очередь понимание того, что нам дано, а не попытка избавиться от субъективности (это невозможно). Смысл не в том, чтобы отбросить влияние субъекта, а в том, чтобы понять, как влияние исследователя воздействует на объект исследования, как результат и будет получено знание (описание) о реальности как таковой. На наш взгляд, другое знание о реальности получить фактически невозможно.

СТО и ОТО наглядно демонстрируют возможность достижения такого типа объективности, указывают границы сферы нашего «влияния на реальность». Например, СТО обнаруживает границы сугубо физического влияния, в том смысле, что указывает на относительность данных характеристик по отношению к выбранной системе отсчета. Поскольку любые измерения производятся в рамках данной системы отсчета, то они относительны по отношению к нашему выбору этой системы отсчета. Перефразируя Нагеля, взгляд извне рамок системы отсчета недосягаем, невозможен. Мы знаем, что такие характеристики, как длина, продолжительность интервала времени или одновременность событий, «различны» по отношению к разным системам отсчета, и дело не в том, что мы влияем, например, в процессе измерения на их величины. СТО предлагает нам детальную картину того, как взаимосвязаны различные системы отсчета, в чем проявляется различие, что остается неизменным и как оно связано с тем, что изменяется, она предлагает понимание происходящего, она рассказывает, «как работает микроскоп».

Существует некоторое различие во взглядах Бора и Эйнштейна на объективность. Бор утверждает, что человеческое влияние присутствует во всем, что мы можем знать о природе, т. е. единственное, что мы можем знать, - это тот мир, который является органическим сочетанием познающего и познаваемого, если, конечно, объективная реальность существует. Эйнштейн, напротив, утверждает, что мы в состоянии избавиться от ненужного влияния и рассматривать мир «чистым», свободным от вмешательства субъекта, т. е. мы можем знать, какова природа «на самом деле», а не только то, «как она открывается нам». На наш взгляд, можно говорить о некоторой промежуточной точке зрения, мы можем оценить и понять суть влияния исследователя на объект исследования, в то же время мы можем оценить вклад реальности «как она есть» в то, «как она открывается перед нами». Таким образом, мы можем знать то, «какова реальность на самом деле», но с некоторыми оговорками, связанными, в первую очередь, с современным уровнем интерпретации реальности, который и определяет степень нашего влияния на нее. Фактически представление о реальности формируется хорошо проинтерпретированной научной теорией.