PhilosofFine

В творчестве Пушкина можно увидеть опосредованное продолжение той плодотворной линии развития культуры, которая впервые проявилась в русской иконописи. Пушкин в яркой художественной форме выразил главную черту нашего национального характера - противоречивое сочетание и взаимодействие в нашей духовности двух интенций, двух отношений к миру: любования миром, эмпирической действительностью, ясного ощущения своей неотъемлемой принадлежности к этой земной действительности и столь же ясного прозрения высшей гармонии, страстного желания приобщиться к ней и увидеть весь мир преображенным в соответствии с неземным идеалом. В этом смысле творчество Пушкина стало отправной точкой для всех последующих исканий русской культуры.

Философское оформление мировоззрения, лежащего в основе художественной парадигмы Пушкина, было осуществлено его близким другом Петром Яковлевичем Чаадаевым, который стал родоначальником нового периода оригинального развития русской философии.

Чаадаев родился в 1794г. В 1808г. он поступает в Московский университет, а в 1812 г. уходит на военную службу и участвует в войне с Наполеоном. К 1816г. относится знакомство Чаадаева с Пушкиным, близкая дружба между ними сохраняется до конца жизни поэта. В 1821 г. Чаадаев оставляет военную службу и целиком уходит в изучение философской и религиозной литературы. Пребывание за границей в 1823-1826 гг. спасло его от гибели, так как он был очень близок к декабристам. После возвращения в Россию Чаадаев был арестован, но вскоре отпущен. В этот период он остается в полном духовном одиночестве и окончательно формулирует свое философское мировоззрение, которое в 1829-1830 гг. было изложено в сочинении, выполненном в форме цикла писем к вымышленному корреспонденту, оно получило название "Философические письма". Публикация в 1836г. в журнале "Телескоп" первого "письма", где содержались особенно резкие оценки прошлого и настоящего России, вызвала бурную реакцию (в основном негативную) в общественном мнении и привела к закрытию журнала и запрету публикаций каких-либо сочинений Чаадаева; сам он был официально объявлен "сумасшедшим" и некоторое время находился под домашним арестом. В дальнейшем некоторые небольшие сочинения Чаадаева были опубликованы за рубежом, однако вплоть до 1905 г. они были практически неизвестны русскому читателю. Это не уменьшило роли Чаадаева в развитии русской философии XIX в., поскольку до конца жизни он активно участвовал во всех идеологических собраниях, популярных в ту эпоху в Москве. Некоторые его мысли на протяжении целого столетия оставались общим местом философских дискуссий в России. Умер Чаадаев в 1856 г.

Центральная тема Чаадаева, ставшая для него роковой, ставшая причиной его долгого молчания и насильственной изоляции от общественного сознания России, - историческая судьба России и ее место в истории всего человечества. Его высказывания на этот счет можно рассматривать как свидетельство проснувшегося самосознания "диссонансной" культуры, после долгого периода исканий, наконец, обретающей основу для плодотворного и самобытного развития и с горечью осознающей бесплодность и бессмысленность всех предшествующих усилий. "Одна из самых прискорбных особенностей нашей своеобразной цивилизации, - пишет Чаадаев, - состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие избитыми в других странах и даже у народов, гораздо более нас отсталых. Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространялось . В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы к нашим городам". И затем самые главные, горькие, но удивительно точные слова: "Мы так удивительно шествуем во времени, что, по мере движения вперед, пережитое пропадает для нас безвозвратно. Это естественное последствие культуры, всецело заимствованной и подражательной. У нас совсем нет внутреннего развития, естественного прогресса; прежние идеи выметаются новыми, потому что последние не происходят из первых, а появляются у нас неизвестно откуда. Мы воспринимаем только совершенно готовые идеи, поэтому те неизгладимые следы, которые отлагаются в умах последовательным развитием мысли и создают умственную силу, не бороздят наших сознаний. Мы растем, но не созреваем, мы продвигаемся вперед по кривой, то есть по линии, не приводящей к цели".