PhilosofFine

Внутреннее время трансцендентального субъекта — это не то время, в котором протекают трансцендентные сознанию природные процессы. Природное время подвергнуто сомнению и вынесено за скобки вместе с природными процессами. Декарту не была ясна разница между объективным природным временем и внутренним временем трансцендентального субъекта. И это немудрено: ведь только после того, как Кант смело интерпретировал время в качестве одного из чисто субъективных условий нашей чувственности, эта разница выяснилась. Поэтому Декарту трудно было бы нарисовать такую картину внутреннего устройства трансцендентального субъекта, какую рисует нам Гуссерль.

И еще одно упущение Декарта: в «Кризисе европейских наук» Гуссерль упрекает его в том, что он не принял во внимание того обстоятельства, что наше сознание интенцио-нально. Принцип интенциональности сознания является одним из самых главных в феноменологии. Согласно этому принципу, всякое сознание интенционально, т. е. всякий акт его направлен на что-то, на какой-то объект. Собственно говоря, это обстоятельство было известно всем и всегда. Об этом говорили и Аристотель, и средневековые схоласты, и философы нового времени. Но это считалось чем-то само собой разумеющимся и маловажным. Никто не обращал на это внимания. И только учитель Гуссерля Франц Брентано смог оценить важность принципа интенцио-нальности при описании структур сознания. Что касается гуссерлевской феноменологии, то для нее важность принципа интенциональности трудно переоценить.

Тут дело в следующем. Если интенционально всякое сознание, то интенционально и трансцендентальное сознание.

Как мы видели выше, методическое сомнение Декарта и феноменологическая редукция Гуссерля приводят к тому, что нельзя усомниться в истине: sum cogito. Но тогда, если несомненно cogito, то несомненно и cogitatum, т. е. то, на что оно направлено. Ведь нельзя делить акт сознания пополам. Не бывает направленности без того, на что онанаправ-лена. Значит, в сознании трансцендентального субъекта существуют не только акты, но и те объекты, на которые направлены эти акты, причем существуют так же аподиктически, как и сами акты, поскольку являются неотъемлемыми частями этих актов. А что собой представляют объекты, на которые направлены акты трансцендентального сознания, акты чувственного восприятия, воображения, умозрения и т. д.? С точки зрения их содержания, в них нет ничего нового: это все те же природные вещи, явления, процессы, события и т. д. Да, но ведь существование их всех в результате феноменологической редукции подвергнуто сомнению, они все вынесены за скобки. Как же так? Гуссерль отвечает: их существование в качестве реальных, трансцендентальных сознанию, независимых от него вещей, явлений, процессов и событий сомнительно, но как части актов трансцендентального сознания они существуют несомненно.

Они существуют в сознании как бы «в снятом виде». Они лишь части сознания, не более того. Независимо от сознания они не существуют. На них распространяется принцип: нет объекта без субъекта. Гуссерль назвал эти объекты интенциональными объектами. По числу и по содержанию это те же объекты, что и известные привычные нам объекты реального природного мира. Но статус существования у них иной. Реальные объекты трансцендентны сознанию и существуют сами по себе, а интенциональные объекты суть части сознания, целиком и полностью зависят от него и вне сознания не существуют. Зато существование реальных объектов сомнительно, проблематично, а существование интенциональных объектов несомненно, аподиктично.

До Гуссерля существования мира интенциональных объектов никто не замечал. Открытие этого мира является одним из главных достижений феноменологического метода. Так как интенциональные объекты существуют аподиктически, то установление разного рода связей между ними дает в перспективе бесконечное множество аподиктических истин. Таким образом, если Декарт, не учитывавший принципа интенциональности сознания, установил только одну аподиктическую истину, то перед Гуссерлем, после того как он принял во внимание этот принцип, развернулся уходящий в бесконечность ряд подобного рода истин.